Шрифт:
Пролог
В 1247 году внук великого Чингисхана Хубилай, после того как японский император трижды оскорбил его, не приняв послов и даже не дав им никакого ответа, приказал своему командующему флотом Лю подчинить Восточное царство, оставшееся последней землей, не завоеванной великой империей.
Адмирал Лю собрал флот недавно покоренных корейцев и китайцев и, усадив на корабли монголов, направился к ближайшему острову, лежавшему на пути его армии в Японию. Он назывался Цусима.
Остров славился священной горой Ятате-Яма, обиталищем, как верили люди, самого Бога, а под горой находился храм,
Надо сказать, что слава о том месте далеко распространилась благодаря жителям города, которые славились своим благочестием и удачей в делах. Купцы, плывшие в Корею или Поднебесную, обязательно посещали остров, чтобы оставить молитвы об удачной торговле, а на обратном пути уделяли божеству дары от полученной прибыли.
А еще существовал обычай каждые двадцать лет и один год приносить божеству в жертву чистую непорочную девушку, жительницу города, чтобы она, попав на небо, как верили местные жители, рассказала обо всех чаяниях ее народа. Эта девушка получала имя Макуцима. Она избиралась из семей самых уважаемых граждан по жребию, который проводил жрец. Участие в каждой новой жеребьевке принимали семьи, из рода которых Макуцима прежде не избиралась. Род гордился своей Макуцимой, и у потомков рода перед их домами и в садах стояли маленькие храмы, где возносились молитвы и воскурения.
Жертва приносилась, когда девица достигала семнадцати лет, а ее избрание происходило в семилетнем возрасте, и следующее десятилетие она проводила в доме жреца, помогая ему в совершении культовых обрядов. Девушка не умерщвлялась насильственным образом, ей давали специальный яд, который без мучений усыплял ее. После этого ее тело в праздничных одеждах осел, запряженный в ритуальную повозку, в сопровождении жреца доставлял в алтарь храма на вершине. Осел и повозка затем предавались сожжению, ибо после прикосновения к Святой горе никто не должен был остаться в живых. Также сжигались одежда и обувь жреца. Некоторые задавались вопросом, почему этот ритуал применялся только по отношению к девушкам, но существовало поверье: если вместо девушки в жертву принесут юношу, тогда закончится благословение Бога и пророчества прекратятся.
Так долгое время жил тот город счастливо, сыто и богато. А когда люди сыты и богаты, часто случается, что сердца их остывают. Когда по всей стране бушевала чума, уничтожая людей целыми городами, на благословенном острове все остались здоровы, болезнь его не затронула, и жители решили, что лишь причастность к святости божества оградила их.
Одно лишь омрачало жизнь на острове - то, что правил им жадный и завистливый правитель Шиванци. Вел он себя весьма благочестиво и пользовался уважением граждан, но страх потерять свое место словно червь глодал его сердце. Любой житель, чем-нибудь известный или обладавший сколько-нибудь независимой властью, вызывал ненависть правителя и навлекал на себя его гнев. И рано или поздно после тонких многоходовых интриг такой человек подвергался изгнанию из города.
Но более других правитель ненавидел жреца, жившего у подножья горы, ведь слава его была несравнимо выше, не оставляя никакой надежды превзойти ее. Вдобавок ко всему жрец был неофициальным судьей, к которому многие шли с жалобами: отказать тому, кто общается с божеством, вряд ли кто решится. Ненависть правителя к жрецу особенно усилилась после того, как один из полководцев императора прибыл на остров с просьбами о молитвах и то, о чем он просил, было исполнено. С тех пор правитель просто переполнился желчью, словно набухший гнойник, готовый вот-вот лопнуть.
Жрец знал о ненависти правителя и, надо сказать, отвечал ему взаимностью. Его положение давало ему полную защиту от светской власти. Но, хотя он и пользовался благоволением императорского двора, все же находился под неусыпным пристальным наблюдением: не злоупотребляет ли он своим положением. А он и вправду им злоупотреблял, забирая лучшее из подношений паломников и оказывая поддержку в первую очередь тем, кто мог ему больше предложить.
Но так как люди на острове жили счастливо, то и не обращали внимания на тех двоих. К тому же и климат там был замечательный: теплое течение согревало прибрежные воды, и улов у рыбаков был всегда изобильный. А сама гора была спящим вулканом, который рождал множество теплых источников, прогревавших воздух и почву так, что сады и поля приносили щедрые урожаи по два раза в году. Но никакое изобилие не может избавить человека от болезней и семейных несчастий, поэтому и местные жители, как и пришельцы из других мест, несли подарки и письма с просьбами божеству.
Но все когда-нибудь заканчивается. Пришел конец благополучию и мирной жизни на острове, когда на его берег ступила нога адмирала Лю.
Адмирал по приказу своего властелина должен был завоевать всю страну. Для всеобщего устрашения он решил полностью уничтожить жителей острова, дабы весть о том разнеслась по империи и народ пал бы духом и не стал сопротивляться. И вот он приказал собрать всех жителей во главе с правителем и жрецом, якобы для того чтобы те дали верноподданническую клятву, пообещав и жрецу и правителю награду за содействие. Те разослали по всем отдаленным уголкам острова гонцов, на всякий лад уговаривавших людей не сопротивляться завоевателю, и собрали наконец всех. Когда весь народ собрался, ожидая встречи с представителем новой власти, впереди стояли в нарядных одеждах правитель Шиванци и жрец Кацамаки. Их лица излучали самодовольство. Трижды посланцы от адмирала приходили на площадь спросить у правителя и жреца, собрали ли они весь народ и готовы ли все дать клятву, и только после третьего подтверждения на площадь торжественно доставили носилки с адмиралом. Их подняли на специальный помост, окруженный китайскими, корейскими и монгольскими воинами в страшных золоченых масках. То была личная гвардия, охранявшая адмирала. Вся площадь и все улицы города также были заполнены войсками.
Адмирал Лю медленно встал на ноги, чтобы его хорошо было видно всем. Правитель, желая проявить рвение в служении новому господину, упал наземь с протянутыми вперед руками, весь народ вслед за ним пал ниц перед помостом. Один только жрец остался на ногах, ограничившись лишь поклоном в пояс. Это удивило адмирала, и он подал знак привести жреца к нему.
– Скажи мне, старик, - обратился адмирал Лю к жрецу, - почему ты не поступил как все?
– Я, мой господин, преклоняю колени только перед божеством, обитающим на этой Святой горе.
– Почему же это ваше божество не спасло вас от нашего нашествия? Почему ваш флот трусливо бежал, оставив беззащитным ваш остров? Почему оно хотя бы не предупредило вас о нашем приближении и о том, что мы намереваемся сделать? А раз оно вас не предупредило, то я сам скажу вам об этом. Мы совершим здесь то, что повергнет гордый дух вашего народа, и вы покоритесь великому императору мира Хубилаю, потомку прославленного Чингисхана. Мы казним всех жителей острова, не пощадив ни старых ни малых, никого. Ваш остров станет пустыней в назидание всему вашему царству, и поверьте: так будет лучше для вас, ибо, принеся в жертву небольшую часть вашего народа, мы спасем от гордого самомнения всех остальных, дабы вы покорились власти великого хана, как все другие.