Шрифт:
В отличие от мурлыкающих целительниц-трехцветок, чьи лбы отмечены полосками, слагающимися в подобия букв «м» или «ж» (в зависимости от пола предполагаемого пациента); серо-белый котяра Калиостро особо полезной для человеческого здоровья энергетикой не обладал, — зато прекрасно улавливал приближающуюся опасность. Ничего особенного: память у кошек, как известно, обратна людской — иными словами, отражает не прошлое, а будущее. Вот почему наказывать их бесполезно: нашкодив, они хорошо помнят о грядущей расправе, но, как только возмездие состоялось, тут же напрочь о нем забывают. Тот факт, что кошку при таких ее удивительных способностях
Поэтому, когда буквально через пару минут после поспешного исчезновения лохматого зверюги послышался стук в дверь, оставалось лишь сделать выводы.
— Только их нам и не хватало! — проворчал в сердцах старый колдун Ефрем Нехорошев, захлопывая ветхую черную книгу времен самиздата. — Поди пригласи, а то не дай Бог сами вломятся…
Рослый ученик чародея Глеб Портнягин встал, скептически хмыкнул и, расправив плечи, пошел открывать. Собственно, внешняя дверь не запиралась, да и замка отродясь не имела, но раз велено, значит велено. Да и любопытно было взглянуть, кто там такой отчаянный пожаловал. Вломиться без приглашения в дом кудесника (и не просто кудесника, а самого Ефрема Нехорошева!), не убоясь при том ученой хыки, только и ждущей случая, чтобы незримо ринуться из подкроватных глубин на незваного гостя? Как-то это, знаете, не очень хорошо представлялось…
Лицо посетителя напоминало стертую монету неопределенного достоинства. Едва лишь Портнягин увидел эти невыразительные, словно бы слегка смазанные черты, сердце невольно екнуло, и юноша принялся судорожно припоминать, где был вчера-позавчера, что делал, а главное — кто бы это согласился подтвердить. Нет, бегло читать в сердцах ученик чародея пока не умел — просто сработало чутье, обострившееся еще пару лет назад, как раз перед арестом за неумелый взлом продовольственного склада.
— Здравствуйте, — без выражения произнес неизвестный. — Ефрем Поликарпыч дома?
Портнягин утвердительно наклонил голову и. посторонился, пропуская пришельца в комнату.
— Здравствуйте, Ефрем Поликарпыч, — приветствовал тот престарелого кудесника. — Мне бы порчу снять…
— А второго чего на площадке оставил? — нелюбезно осведомился чародей. — Чего он там топчется? Зови сюда…
— Топчется? — удивился незнакомец. — Кто топчется? Я по лестнице поднимался — вроде никого не встретил…
И они взглянули друг другу в глаза. Клиент — непонимающе, колдун — напротив. Можно даже сказать, отнюдь.
— С вашего позволения, Ефрем Поликарпыч, я присяду…
— Ну, ежели как частное лицо, то… садись.
— Да, разумеется… Я говорю, Ефрем Поликарпыч, порчу бы мне…
— Глеб, — окликнул колдун. — Ты вроде собирался к этой… ну, у которой потолок упал…
Вне всякого сомнения, ученика выпроваживали. Сначала он хотел обидеться, потом раздумал. Может, так оно и спокойней — по вызову сходить.
Разминувшись на лестничной площадке с еще одним незнакомцем, чья бросающаяся в глаза неприметность красноречиво свидетельствовала о его профессии, Глеб сбежал по ступенькам и выбрался во двор. Отойдя подальше, оглянулся. На краю мокрой крыши, нахохлившись, цепенел мрачный Калиостро. Судя по недовольному выражению кошачьей морды, визит незваного гостя должен был затянуться.
Над Ворожейкой сеялся мелкий осенний дождик. Как всегда после встречи с сотрудниками органов, пейзаж неуловимо переосмыслялся. Выпуклости и вдавлины вороненых асфальтов отсвечивали сумрачно и тускло, как ствол табельного оружия. За оградой парка зябко переминались от ветерка молоденькие вязы в мокром желто-зеленом камуфляже.
Не к добру, ох, не к добру, стала в последнее время интересоваться колдунами Сусловская контрразведка. Отдел завели какой-то специальный по оккультной части. Сперва чёрных магов шелушили, теперь вот до белых добрались. А началось все с тоненькой брошюрки, написанной и опрометчиво размноженной на принтере потомственным нигромантом Пелеевым-сыном, где доказывалось, будто в энергетически неблагополучных точках при определенном расположении планет взрывные устройства способны зарождаться стихийно, без человеческого вмешательства. Недохворостили, видать, отпрыска Пелеевы. Кто ж такую страсть разглашает тем более в нашито времена!
Конечно, сама по себе брошюрка особой тревоги не вызвала бы (мало ли чепухи нынче тиражируют!), но вскоре, по несчастливому совпадению, в Баклужино принялись рушиться несущие конструкции зданий общественного пользования, что не могло не привлечь внимания к сомнительному труду юного чернокнижника. Так, при осмотре опор Пассажа, согласно слухам, были обнаружены внедрившиеся в железобетон зародыши адских машинок, уже успевшие выбросить тоненькие ветвистые проводки и нарастить подобие часового механизма. Пресс-центр МВД Суслова решительно эти слухи опроверг, что тоже настораживало. Молва может и соврать, но государство-то не соврать не может!
Да и мотивы вранья в данном случае были вполне очевидны. Стоило официальным источникам признать правоту А.Пелеева, как сразу бы возник вопрос: сколько же вы, господа хорошие, упрятали за решетку невинных людей всего-навсего за то, что в гараже у них или, скажем, в дамской сумочке сами собой завязались двести граммов пластита?
А тут еще этот скандал с ползучими тротуарами…
Миновав фармацевтическое предприятие «Тинктура» (до 1991 года
— «Красная тинктура»), ученик чародея свернул за угол и двинулся вверх по Малой Спиритической, припоминая на ходу подробности недавнего происшествия.
Историки дивятся до сих пор, каким образом удавалось древним инкам перетаскивать огромные гранитные блоки от каменоломен до строительных площадок без применения грузоподъемных механизмов и колесных повозок. Впрочем, сами туземцы из этого никогда секрета не делали и на вопросы конкистадоров честно отвечали, что глыбы шли сами, подгоняемые заклинаниями. В доказательство испанцам был предъявлен камень, столь тяжелый, что даже не смог дойти до места — изнемог и заплакал кровью. Лишь после этого его оставили в покое, бросив на полпути, где он, говорят, лежит и по сей день.
Какая зараза воскресила в Баклужино магию древних инков, выяснить так и не удалось, но факт остается фактом: несколько вымощенных торцами пешеходных дорожек перебрались по волшебству во дворы коттеджей и на дачные участки. Один тротуар (торцы были помечены особым составом, что и позволило их потом опознать) заполз аж под Чумахлу.
Чем все кончилось, сказать сложно. Вроде бы задержали нескольких лиц московской национальности, однако удалось ли доказать их причастность к данному делу, Портнягин не помнил.