Идеалище поганое
Шрифт:
Замедлив шаг, ученик чародея приблизился к скамейке и сел, не сводя глаз с двух освещенных окошек на пятом этаже, где метались какие-то тени.
Подняться или выждать? Вскоре тени перестали метаться — и через несколько минут из дверей подъезда вышли четыре сердитых человека в штатском с лицами, стертыми, во-первых, сумерками, во-вторых, родом занятий. Убедившись, что все они скрылись в арке, Глеб ринулся к парадному и единым духом взбежал на пятый этаж.
В комнатенке колдуна владычествовал разгром. Нет, физически все осталось на местах до последней пылинки. Но астрально…
— Говорил же, говорил… — произнес чародей, поворачиваясь гневно трясущейся бороденкой к остолбеневшему воспитаннику. — Спрячь документ! Не порть энергетику! Нет, размахались тут, понимаешь, корочками своими! У, архаровцы…
Действительно, стоит контрразведчику выставить наружу хотя бы уголок служебного удостоверения, как любые чары рассеиваются, талисманы теряют силу, зачастую сыплется сама инфраструктура астрала. В развернутом же, Боже сохрани, виде грозная книжица начинает откачивать положительную энергию в таком темпе, что последствия могут быть и вовсе непредсказуемы.
Из-под кровати слышалось тоненькое прерывистое поскуливание — ученая хыка наверняка забилась, бедная, от страха в самый темный угол, не решаясь даже уйти в иное измерение.
Опомнившись, Портнягин взял тяжеленную реликвию из рук учителя и осторожно поставил на стол. Редко, очень редко выносил Ефрем на Божий свет эту древность. Посетители обычно принимали странное изделие за символ Луны или Солнца — им и в голову не могло прийти, что перед ними славянский языческий идол, божество Колобог, представлявшееся нашим предкам в виде шара, центр которого находится везде, а окружность— нигде. В раннехристианских источниках подобные истуканы известны под именем Идеалища Поганого.
Портнягину всегда казалось, что чем-то эта доисторическая деревяшка напоминает самого Ефрема: с одной стороны — предельно проста, с другой — пугающе непостижима.
— А сейчас-то они чего нагрянули?
Не отвечая, старый колдун возложил сухие длани на дубовую сферу и начал полегоньку ее оглаживать — видимо, восстанавливал энергетику в помещении. А может, просто успокаивался. Чувствовалось, однако, что вопрос Глеба несколько смутил кудесника.
— Слышь, — с неловкостью обратился он к питомцу. — Ты, когда желток в унитаз выливал, какие слова говорил?
— Какие положено! — огрызнулся Глеб. — Я ж тебе предлагал: проверь…
Колдун покивал со скорбным видом.
— Да, — горестно признал он. — Как же я сам-то, главное, не смикитил? «Мою я не стакан, а раба Божьего…» «Как этот стакан чист, так и…» М-да… Мы ж, получается, не порчу, мы информацию в унитаз слили… Память у мужика начисто отшибло. Представляешь: звание свое — и то забыл…
— Навсегда?!
— Да восстановится, думаю, за пару дней, — расстроенно отвечал старый колдун. — Порчу-то ведь тоже с одного раза яйцом не откатаешь… Но я-то, я-то как не сообразил?
«Так
В форточку просунулось серо-белое мурло Калиостро. С омерзением оглядев астральный бардак, котяра фыркнул и снова сгинул в зябких осенних сумерках.
Каждое утро Портнягин неизменно начинал с того, что приводил в порядок энергетику во всей квартире. Но если раньше нехитрая эта работа была сопоставима разве что с влажной уборкой, то теперь, после обнажения сотрудниками служебных удостоверений, ее хотелось сравнить с ликвидацией последствий стихийного бедствия. Вручную. Без бульдозеров и подъемных кранов.
Умаявшись, ученик чародея вернулся передохнуть в физическое тело, когда под окнами раздался пронзительный, с детства знакомый свист.
Открыл балконную дверь, выглянул. Внизу на облепленном палыми листьями мокром асфальте стоял, запрокинув румяную упитанную физию, бывший одноклассник, а ныне воспитанник черного мага Игнат Фастунов. Завидев Глеба, ученик нигроманта махнул рукой, приглашая спуститься.
Выйдя из подъезда, Портнягин обнаружил, что обычно улыбчивый Игнат на этот раз чем-то сильно встревожен.
— Вы что творите? — пренебрегши приветствием, испуганно шепнул он. — У вас что с Поликарпычем — по две головы, что ли?
— Чего стряслось?
— Будто не слышал! Правое крыло здания МВД рухнуло… Сердце у Портнягина при этом известии, естественно, оборвалось.
Проявил выдержку, поскучнел лицом.
— Жертвы есть? — осведомился он, чуть ли не позевывая.
— Одна. Но такая, что лучше бы остальных придавило. Генерал в окно выпрыгнул, ногу сломал. А в оккультном отделе все компьютеры в мелкие дребезги…
— Ай-ай-ай-ай-ай-ай-ай… — пораженно завел старый колдун Ефрем Нехорошев, услыхав о приключившемся. — Ай-ай-ай-ай…
Глеб Портнягин с искаженным лицом метался, стискивал кулаки, по захламленной тесной комнатенке, провожаемый неодобрительными светло-зелеными глазищами Калиостро.
— Ну и что теперь делать?! — заорал он, поворачиваясь к кудеснику.
Но тот все никак не мог прийти в себя:
— Ай-ай-ай-ай-ай-ай…
— Нет, но делать-то что?!
— Ай-ай-ай-ай… — Запнулся, уставился на Глеба. — А что делать? Ничего не делать.
— Но ведь кому-то же за это отвечать!
— Непременно, — со всей убежденностью подтвердил Ефрем. — Шутишь, что ли? За такую-то страсть… — Вновь проникся ужасом случившегося, обессмыслил глаза и замотал встрепанной бороденкой, явно собираясь завести по второму разу: «Ай-ай-ай-ай..».
— Так нам же с тобой и отвечать!!!
Тут уж колдун не запнулся, а просто осекся.
— Ну ты, я гляжу, себя уважа-аешь… — протянул он, слегка отстраняясь от Глеба, словно бы не в силах охватить его единым взглядом. — Не рынок, чай, не бассейн… Контрразведка! Кто ж этакие дела на частных лиц вешает? Позору не оберешься! Тут, брат, международный терроризм приплетать впору… Да он, помяни мои слова, и сам себя приплетет. Что ж там, дураки, такой лакомый кусочек терять?