Идеальная девушка
Шрифт:
Ясно одно — глюки, а это, скорее всего, именно они — прогрессируют. Решение держаться как ни в чем не бывало и забить на странности больше не казалось хорошей идеей. Совсем недавно, на крейсере это виделось не смертельным, а значит, ерундовым и, по мнению капитана Де Лачжона, не достойным внимания, но что я теперь имею?
Обморок посреди улицы. Разговаривающие цветные глюки. События, которые якобы могли вот-вот произойти — целая картина с моим участием, весьма убедительно промелькнувшая перед глазами.
И если завтра произойдет невероятное, на базу проникнут какие-нибудь
Так больше продолжаться не могло.
Утром я помедлила, прежде чем начать разговор. Сегодня Кирилл принес на опознание несколько сотен голограмм, и я решила, что важнее заняться делом, пока глюки не подоспели. А когда они вновь появятся и разговор начать выйдет гораздо легче. Иначе есть шанс, что имперцы не поверят мне, подумав, что я прикидываюсь.
Бесстрастно разглядывая знакомые лица, я врала, когда натыкалась на тех, кто вместе со мной примкнул к контрабандистам, что никогда их не видела, надеясь, что они затеряются среди тех, кого я действительно не знала.
Кирилл сидел рядом и наблюдал за мной. Искусственный глаз имперца отмечал малейшее изменение температуры тела, учащение пульса и дыхания, и другие параметры. Эта запись будет тщательно проанализирована и использована на суде. Кирилл сообщил об этом перед началом, но я и сама прекрасно знала о возможностях его чудовищно крутого имплантата.
Мой искусственный глаз обладал функционалом попроще, я могла видеть температуру объектов и, перевернув зрачок, отслеживать собственную температуру на вспомогательной сетчатке, что в теории могло позволить при допросе специальной методикой контролировать себя, но чаще всего использовала глаз в качестве лупы, или разыскивая закатившиеся в неосвещенные углы инструменты.
Два года ушло на то, чтобы научиться разделять две картинки и в полной мере управлять имплантатом. Капитан обещал как-нибудь раздобыть агрегат помощнее, по его словам, более полезный…
— Сверхновая! Где ты это взял?! — Марк подошел незаметно, заставив вздрогнуть.
— Места надо знать, — ухмыльнулся Кирилл. — Я ведь сказал, что помогу.
— И как успехи?
— Минимальные, — безжалостно вынес вердикт допросчик. — Многие уехали с Хорс-Эгренд после случившегося. По официальным данным, сам понимаешь. Затерялись где-то на просторах бескрайней галактики после переезда. Несколько человек покончили жизнь самоубийством — в конце концов, не смогли себе простить, что отправили родных детей в рабство. Ну а в тамошних архивах просто шаром покати — Компания хорошенько приложила руку. Ты не представляешь, сколько всего я перелопатил, пока…
— Слава?! — Марк успел подскочить ко мне до того, как я, медленно скользя с дивана, грохнулась бы на пол.
Никаких глюков. Это первое, что я отметила, когда сознание передумало погружаться в обморок. Саднило в груди, так, что хотелось выпить какое-нибудь сильно лекарство, которое загонит в долгий и глубокий химический сон, максимально приближенный к коме.
Даже объятья Марка, удушливые и слишком жесткие, не вызывали никаких эмоций. Если бы сейчас он, интереса ради, сломал мне руку, подозреваю, из меня не вырвалось бы и ругательства.
— Что случилось? — Марк усадил мое тело обратно на диван, провел кончиками пальцев по щеке, заправляя прядь волос за ухо. Похоже, внешне мое состояние не особо проявилось и ускользнуло от внимания имперцев.
Внезапно, я словно со стороны увидела себя. Ну что за размазня! Жалкая и непонятная девчонка, ни то ни се.
«Увиденное» ничуть не напоминало ни ту, кем я себя считала, ни ту, кем мне хотелось стать в будущем.
Будущее. Я себя похоронила, не смела о нем мечтать. И вот, расклеилась. Но если тетя действительно среди тех нескольких самоубийц, то имею ли я право так легко сдаваться? А если она жива, то расспросами я неизбежно заинтересую Марка и подставлю ее. О ком это его игрушка так сильно распереживалась? Он с удовольствием ухватится за рычажок, которым можно меня контролировать, когда я стану не нужна как свидетель аферы. Смутные слухи о гадостях, которые он творил, не вызвали желания проверить все на собственной шкуре.
Все это — за несколько секунд пронеслось в голове.
— Кажется, что-то с сердцем… — пролепетала я, стараясь изобразить доверчивость. — Перед глазами на какое-то время потемнело. Мне не пора делать новый укол?
— Нет, не пора. Тебе не нужны никакие уколы.
— Марк, — окликнул его Кирилл. В его голосе отчетливо слышались осудительная и предостерегающая интонация, причем с металлом.
Ах, значит, он сегодня правильный мальчик, следующий собственным словам!
— Почему не нужны?! Я видела вчера галлюцинации! Разноцветные завихрения с голосами! Ты ведь сам говорил, что я много часов пролежала в реанимации! Вот и сердце сейчас…
— У тебя сердце в полном порядке. Уж мне-то можешь поверить, я его вижу, — сказал Кирилл.
Я проигнорировала его, обращаясь исключительно к Марку:
— А почему мне тогда плохо? Мозг получил необратимые повреждения, пока к нему не поступал кислород? И все болевые ощущения — фантомные?
Марк так и прыснул от смеха, прижав ко рту кулак.
— Ну, ты и выдумала! Психологическая травма… барьер, в общем, все где-то в этой плоскости науки.
— Травма?..
Травма у меня всего одна — временами, как например, вчера, я не относилась к Марку как к чудовищу, но говорить этого вслух не стоило.
— Да, ты ведь пережила клиническую смерть, там много патологий… — продолжал заливать Марк.
И даже по плечу меня погладил, якобы проявляет заботу и все такое.
Опасаясь, что не совладаю с собой, и на лице отразится желание впечатать кулак в лицо этого лжеца, я поспешно отвернулась, при этом наткнувшись взглядом на Кирилла.
Мыслей я, конечно, прочитать не могла. Но казалось, если бы к ним прикоснуться, то они оказались бы тяжелые, с привкусом безнадежности и запахом загустевшей крови. Безумие и тьма из ночных кошмаров. Что-то такое, чего не должно быть при свете дня…