Идеальная девушка
Шрифт:
— Марк… — я попыталась заговорить, но голос отказывал. Сердце забыло, что такое равнодушие, бешено колотясь от гнева и страха и тех чувств, которым нет и не будет названия. — Это… это чудесная сказка, в самом лучшем значении этого слова. Величайший дар, какой только может быть у человека… и… и одновременно ничего не значащий ключ, сводящий жизнь к обычной компьютерной игре, где все и сразу. Понимаешь? Никто к этому не готов. И я тоже. Я хочу остаться самой собой, а не стать твоим абсолютным идеалом.
— Тебя не существует, Слава, — мягко проговорил
— Объективно говоря, в этом ты прав. Я думала об этом еще там, на грузовом корабле. Но это не важно. Я не хочу примерять чужие личности. Не хочу внушать себе любовь к тебе. С меня хватит твоих идей. Хочешь превращаться — делай с самим собой все что угодно. Без меня.
— Ты боишься «потерять себя» если будешь копировать личности других. Но повторю — тебя нет и терять тебе нечего. Зачем отказываться от контроля? Ты будешь именно тем, кем хочешь, всегда. А со своей стороны я буду именно тем, кем хочешь ты. Видишь? Мы будем равны и одинаково влиять друг на друга.
— Я уже сказала «нет». И ты себя весьма переоцениваешь…
— Ну что ж, — Марк перебил, не дослушав, не узнав, что и в подметки не годится, к примеру, Михаэлю. — Я просто не могу допустить, чтобы ты осталась в этом состоянии, чтобы тратила долгие годы на изменения. Вначале мне казалось, Энжинамитрин достаточно. Ты получишь нужный опыт, получишь знания, превосходящие те, которыми располагают люди в твоем возрасте. Но чем все закончилось? Ты безрассудно бросилась спасать только что встреченного калеку в теле собачки, ни на секунду не задумалась ни о собственной жизни, ни о ситуации в целом. Поступила точно так, как поступала до превращения в Энжинамитрин — глупо, основываясь на каких-то детских понятиях. А после, Слава? В тебе нет и капли благодарности за все, что ты получила от Энжи с моей помощью. Наоборот, я для тебя главный злодей.
— Охранник пропустил меня в библиотеку. Великое деяние! — прошипела я. — Ты хоть в курсе, что твоя Энжи — суицидница?! Я с первого же дня боролась с желанием умереть! И вполне могла бы наложить на себя руки, останься ей чуть подольше! Это ты называешь помощью?! Кстати, если интересно, ты был для нее минутным развлечением, не больше!
Тишина, наступившая после этого, была едкой, удушающей.
Я могла сыпать обвинениями и убеждать Марка в его неправоте еще хоть несколько суток кряду, но это на него никак бы не повлияло.
Он не признавал настоящей, нормальной любви между людьми, настоящей дружбы без использования — только нечто низкопробное, усредненное: только физическая любовь между мужчиной и женщиной, привязанность только между людьми с кровными узами. Все, что выше, все, что за пределом, казалось ему глупым и надуманным, нелепым, даже уродливым и неправильным.
— Придется пойти старым, проверенным путем, — наконец нарушил молчание Марк. — Причинить тебе такую боль, которая запустит механизм. Стань девушкой, которую считала в кафе. Раздевайся, Слава.
— Не выйдет, — покачала головой я. — Я же могу собой управлять. Прикажу себе ничего не чувствовать. Так что бесполезно, Марк. Ты на меня не повлияешь.
— Какое смелое заявление, — он усмехнулся, подходя ближе. — Уверена, что у тебя получится?
— А ты уверен, что стоит это делать? Как ты можешь после рассчитывать на мое сотрудничество? О слове «любовь» я и напоминать не буду, у тебя о ней весьма специфическое представление.
— Я ведь говорил — ты можешь изменяться так, как угодно. Достаточно поменять свое отношение к какому-нибудь событию, и оно больше ничем не побеспокоит тебя в будущем. Например, превратится из моральной травмы в развлечение.
Безотчетно я шагнула назад, потом еще раз и еще. Захотелось оказаться на Лэтэтоне, среди сигиллярий, чьи стволы покрыты ромбовидными чешуйками. Снова увидеть зеленеющее небо, вдохнуть тот особенный воздух. Пусть при этом на самом деле я провела бы в коме остаток жизни. Но что-то держало разум здесь, не отпускало. Возможно, я испугалась недостаточно, еще на что-то надеялась…
Еще шаг и пришлось сесть на диван, чтобы не упасть. Следовало обогнуть препятствие, добраться до чемодана и вооружиться. К несчастью, выход из комнаты находился прямиком за спиной Марка.
Вот он, тот момент, который может научить чему-то — на Тау Сианерт стоило преодолеть сомнения и как следует вооружить свое тело боевыми имплантатами, а не закупать игрушки, которые постоянно не вовремя оказываются лежащими среди тряпок в чемодане!..
Марк, ухмыляясь, сел рядом, провел ладонью по моей щеке.
Чужие воспоминания не помогут, это абсолютно точно. Я не смогу запрыгнуть к нему на колени, поцеловать и с победной улыбочкой разрушить его извращенный план.
Восприятие исказилось, вместо человека я видела перед собой какой-то размытый горячий кусок мяса, без лица, без личности. И вот-вот это отвратительное нечто прикоснется ко мне еще раз…
Я перегнулась через спинку дивана и меня вырвало.
— Как я и ожидал, с самовнушением у тебя сейчас не очень, — насмешливо протянул Марк. — Ну же, попробуй ничего не чувствовать, как обещала. Знаешь, недостаточно превратиться в другую личность, пожалуй, сначала стоит поработать над самоконтролем…
— Убери от нее лапы, ублюдок!
Голос прогремел как раскат грома, застал и меня, и Марка врасплох.
Мы умудрились пропустить не просто появление в космосе другого корабля, а проникновение на борт собственной посудины! Появление… Кэпа.
Марк признал его не сразу: многодневная щетина, глубоко залегшие под глазами круги, спутанные волосы. Кэп выглядел еще хуже, чем в тюрьме, но держался уверенно, рука с тяжелым оружием не дрожала, а отсутствие за спиной какой бы то ни было поддержки его не беспокоило. Он явился за мной один.
— Надо же, — Заррон-младший повернулся, с преувеличенным интересом разглядывая нежданного гостя. — А я уж списал тебя со счетов. И что, позволь узнать, ты здесь делаешь?
— Возвращаю должок этой девчушке, — Кэп подчеркнул глупость вопроса напускным недоумением.