Идеальная ложь
Шрифт:
От этого шага Элли покуда удерживало лишь одно: Лорин самым настоятельным образом потребовала, чтобы все сохранялось в тайне.
«Со мной все будет в порядке, я не хочу, чтобы кто-то совал нос в мои дела», — повторяла Лорин.
Элли пребывала в растерянности — в первый раз за долгое время своей бытности куратором. Да, само собой, она была старше своих подопечных и знала университет вдоль и поперек. Также она понимала, что Лорин требуется помощь, но для этого первокурсница должна рассказать, что с ней произошло. Однако Элли не могла заставить Лорин открыться хотя бы ей. Казалось, это не под силу никому. Кроме того, беда с девушкой приключилась за пределами кампуса, и это означало, что университет лишь отчасти несет ответственность за произошедшее.
Но если Лорин отправилась на Манхэттен с кем-то из своих однокашников, это все меняло.
Ну а пока Элли даже не знала, кто именно избил Лорин — мужчина или женщина. Ее ограбили? Она поссорилась со своим парнем? Грозит ли ей сейчас что-нибудь? А что, если другие первокурсницы тоже в опасности? На все эти вопросы у Элли не было ответов. А что, если Лорин не просто избили, а кое-что похуже? Впрочем, Лорин не заходила в отдел регулирования рождаемости и не обращалась к врачу, и потому Элли предположила, что, скорее всего, девушку все же не изнасиловали.
Элли понимала и уважала желание Лорин сохранить все в тайне, однако всему есть предел.
Элли остановилась у двери в комнату Лорин. Дверь была плотно закрыта.
Из комнаты доносились тихие, полные отчаяния рыдания.
У Элли свело живот. Судя по плачу, Лорин была раздавлена, убита каким-то горем.
Это дало Элли пищу для размышлений.
Человек, избивший Лорин, причинил ей не только физическую боль, но и боль душевную.
О чем это может говорить? Душевные страдания подобного рода может доставить только очень близкий человек.
Может, это был ее парень?
Элли его никогда в глаза не видела. Ребята, родившиеся в окрестностях Гарварда, часто предпочитали жить дома с родителями, а не в общаге, это было делом обычным. Если Лорин рассказала бы о случившемся своему парню, он наверняка был бы уже здесь. Или же…
Когда Элли вошла в комнату, Лорин перестала плакать, но на своего куратора даже не посмотрела.
Присев на кровать Мэган, Элли поставила на подоконник кофе и бумажный пакет со сдобой.
— Я сегодня пойду в библиотеку, — всхлипнув, пообещала Лорин, словно это имело какое-то значение.
— Да ладно тебе, — отозвалась Элли. — Это не к спеху.
— Не хочу отставать от других.
— Лорин, — вздохнула Элли, — я не знаю, что с тобой приключилось, но нельзя дальше жить так, словно ничего не произошло. Я же вижу, тебе плохо. Вон сколько дней минуло, а ты практически не выходишь из комнаты.
Лорин прикусила губу.
Элли тяжело вздохнула. Так дальше продолжаться не может.
— Я… в таких делах не специалистка… — промолвила Элли. — Но у меня дома была подруга, и… она была в отношениях., и, в общем, ее парень…
Элли, не договорив, замялась. Она была не уверена, что пример, который она только что собиралась привести, вообще в данном случае уместен. Да, парень ее подруги порой вел себя как собственник, пытался ее контролировать, но ни разу даже пальцем не тронул.
— Дома — это где? — спросила Лорин.
Элли обрадовалась, что первокурсница пошла на контакт.
В Провиденсе. Штат Род-Айленд. Была там когда-нибудь?
Лорин молча покачала головой.
— Сперва советую побывать во всех остальных сорока восьми штатах. Шучу. У нас там прикольно. А еще там живут мои родители.
Элли помолчала.
— А у тебя есть парень? — спросила Лорин.
Элли кивнула в ответ:
— Да ты его даже сама пару раз видела. Но в последнее время он тут редко появляется. Работает.
— То есть он старше тебя, так?
— Чуть-чуть. А твой…
— Ты его любишь?
— Я… Ну, да.
Элли запнулась. Лицо Лорин приобрело настолько страдальческое выражение, что слова у нее застряли в горле.
— Господи, Лори, — всплеснула руками она. — Умоляю, скажи уже, наконец, что с тобой случилось.
Она потянулась, чтобы коснуться руки девушки. Пальцы Лорин были холодные, словно у мертвеца.
— Что бы там у тебя ни случилось, — промолвила Элли, — в этом нет твоей вины.
— Мама… брат… я не хочу, чтобы они меня увидели… в таком вот виде… Я должна была ехать домой на Рождество… А если отец узнает…
— Они захотят помочь…
— Я не хочу, чтоб они меня видели! — вскрикнула Лорин.
Элли поморщилась:
— Успокойся, домой ты поедешь. Отеки спадут, к следующей неделе все будет нормально.
Лорин уставилась в окно. Со двора доносились крики, внезапно раздался глухой удар, когда снежок врезался в стену рядом с оконной рамой, отчего обе девушки подпрыгнули от неожиданности.
— Он меня старше, — выдавила из себя Лорин.
— Кто? — гам на улице отвлек Элли.
— Мой… парень. Ты же спрашивала.
Элли кивнула на следы побоев:
— Его работа? Лорин, если он поднял на тебя руку, ты должна от него уйти. Сама знаешь, как про таких говорят. Ударил один раз — значит, ударит потом еще.
— Если… если я тебе расскажу, что случилось… обещаешь, что не будешь меня… ненавидеть? — Элли сглотнула.
— Да как я вообще могу… Лорин, я же тебе сказала: ты не виновата в том, что произошло. И вообще, я не понимаю, как можно заставить человека сделать тебе больно?
— И никому ни слова. Я поклялась, что никому ничего не скажу.
Элли кивнула, дав таким образом обещание молчать, заранее зная, что не сможет его сдержать.
Лорен принялась рассказывать, через что она прошла, а Элли ошарашенно слушала.