Идеальная ложь
Шрифт:
— Я вам очень сочувствую, — произносит она. — Очень.
Я не спускаю с нее взгляда. Меня что-то беспокоит, но сама не понимаю что. — Прошу вас, заходите, — кивает Лесли.
Посторонившись, она пропускает меня в кабинет, заслоняя секретаршу, которая старательно делает вид, что не слушает наш разговор, — но я при этом замечаю, что печатать она стала медленнее.
Внутреннее убранство кабинета являет собой эталонный образчик того, как должно выглядеть рабочее место психиатра. Никаких массивных
Интересно, сколько раз мой муж укладывался на эту кушетку и вытягивал ноги?
Широкие окна выходят на лес, от которого веет тишиной и покоем. Никакого шума машин. Лишь шелест листвы и доносящийся из открытого окна, тихое позвякивание музыки ветра и едва заметный аромат благовоний.
Лесли садится, я продолжаю стоять.
— Я очень признательна, что вы нашли в себе силы приехать сюда и обо всем рассказать, — говорит она. — Когда это случилось?
— Во вторник, — отвечаю я.
— И как вы эти несколько дней?
Я открываю рот. Закрываю рот.
— В вашем положении лучше всего найти себе какое-нибудь занятие, — дружелюбно советует врач. — Поставить в известность друзей и близких. Привести в порядок его дела. Но при этом не забывайте уделять время и себе. Вам надо переварить случившееся.
— Хотите знать, что случилось? — перебиваю ее я.
— Да, если вы готовы со мной этим поделиться.
— Он покончил с собой.
Ну вот опять. В ее глазах снова что-то промелькнуло.
— Я вам правда очень соболезную, — произносит Лесли.
— Правда? — спрашиваю я.
Она кивает.
Мнется.
— Как вы узнали, что он у меня наблюдается? — Нашла вашу визитку.
— Вот как.
— Я ни о чем не знала.
Вообще никакой реакции. Хоть бы сказала «Да что вы?» или «Неужели?».
Никакого удивления.
Лесли Кляйн знала, что мой муж держал от меня в секрете визиты к ней.
Я давлю в себе всхлип (откуда они вообще берутся эти всхлипы?) и устремляю взгляд в окно.
Что она обо мне знает? Что ей известно о нашем браке?
О Дэнни?
— Я полагаю, Эрин, вы пришли сюда, чтобы задать какие-то вопросы о Дэнни. Однако я боюсь…
— Он был вашим пациентом, так? — я перебиваю ее.
Молчание.
— Так.
— И давно он к вам начал ходить?
Снова короткая пауза длиной в мгновение. Доктор явно собирается сказать: «Я не имею права этого говорить», но потом, похоже, передумывает:
— Достаточно давно.
Услышав это, я прижимаю руки к груди. Чисто физическая реакция.
Давно — это сколько?
Несколько месяцев? Лет?
Он начал ходить к ней до того или после
— Я не могу раскрыть вам, о чем мы беседовали с Дэнни, — добавляет Лесли. — Впрочем, думаю, вы и сами это знаете.
— Ничего я не знаю, — отвечаю я, устремляя взгляд на коврик под ногами. Мне кажется, я говорю каким-то не своим, чужим голосом, а голос Лесли будто доносится из соседней комнаты. Все, что сейчас происходит, непохоже на реальность. Это какой-то горячечный бред.
— У него… у него был какой-то определенный диагноз? — произношу я шепотом.
— Яне…
Ее голос звучит чуть иначе.
— У него были проблемы на работе, — продолжаю я. — Он говорил вам, что является объектом внутреннего расследования? Он хоть раз об этом заикнулся?
Она вздрагивает:
— Ну… я смотрю новости. Сейчас на полицию Ньюпорта оказывают серьезное давление…
— Я не об этом, — я качаю головой. — Там все дело в наркотиках. Эта шумиха не имеет к Дэнни никакого отношения. Просто я думала, вдруг вы что-нибудь знаете, раз он ходил к вам.
Я устремляю на нее полный отчаяния и мольбы взгляд.
«Прошу тебя. Умоляю. Скажи. Ну хоть что-нибудь».
Она отводит глаза.
— Эрин, вы знаете, он вас безумно любил…
Не-а.
Так не пойдет. Я не намерена выслушивать банальности.
Я пулей выбегаю из кабинета, проношусь мимо секретарши, распахиваю дверь и выскакиваю на тихую улочку. Я стою, прижавшись лбом к стальным прутьям ограды, и силюсь вобрать в грудь воздух, будто вынырнув на поверхность моря с огромной глубины.
До меня вдруг доходит, что меня так беспокоило в докторе Лесли Кляйн.
Когда я сказала ей, что Дэнни больше нет в живых, она не удивилась.
То есть она была готова к подобному варианту развития событий.
Лечащий врач Дэнни знала, что он может совершить самоубийство.
А я даже не подозревала, что он ходит к психиатру.
Эрин
Сейчас
Вступительная речь Карлы на суде показалась мне до нелепого короткой.
Суть ее проста. Доказательств моей вины у полиции нет, и моя невиновность очевидна как божий день.
По большому счету все так и есть.
Потом мы долго ругались из-за ее выступления. Я ехидно спрашивала Карлу, собирается ли она и дальше весь процесс быть столь же лаконичной, а она парировала, что я начиталась романов и в реальной судебной практике таких монологов, как в книге «Убить пересмешника», практически не бывает. Потом мы послали друг друга на хер, обнялись и принялись готовиться к вызову первого свидетеля обвинения.