Идеальная ложь
Шрифт:
— Мы этого так не оставим. Как договорились. Он поплатится за то, что он сотворил с тобой. И за то, что он сделал с той бедной девушкой.
Мне очень хочется верить Баду.
— До меня дошли слухи о машине, — все так же шепотом добавляет Бад.
— Какой еще машине? — хмурюсь я.
— Которая стояла в тот вечер на дороге напротив твоего дома. Потом, после того как все случилось. Темный седан, затемненные стекла. Без номеров. Камер на этом участке нет, но я знаком с владельцами магазинов. У одного — чья лавка чуть
У меня сердце уходит в пятки.
Кажется, я знаю, чья это машина и почему она была там.
Эрин
Тогда
Когда Карла забирает меня с рынка, я немедленно ей рассказываю о странной встрече с человеком, называвшим себя Кейлом Хоули.
— Хоули, — задумчиво произносит она. — Знакомая фамилия. У меня сегодня во второй половине дня семейные дела, но я все равно покопаюсь — погладим, что удастся выяснить.
— Нет, Карла, — замотала я головой. — Ты и без того столько всего для меня делаешь! Есть у меня один приятель. Бармен, кстати. Он знает всех и всё. Я с ним свяжусь — потом.
— Ладно, если что-нибудь узнаешь, обязательно сообщи. Не нравится мне этот мужик. Появился откуда ни возьмись, полез к тебе с разговорами… Хорошо, что у него хватило мозгов сделать это там, где было много народа.
— Да он не то чтобы лез, — возражаю я. — До меня просто дошло, что он следил за мной.
Я ему это все в лицо и выложила. И знаешь, то, что он сказал о сослуживцах Дэнни… Карла, мне кажется, он знает, что происходит. Думаю, он в курсе, что по Дэнни велось расследование.
Карла некоторое время молчит.
— Видишь ли, Эрин, — наконец, произносит она. — Этот твой Кайл может быть из отдела собственной безопасности. Он может пытаться выяснить, что тебе известно. Такой вариант исключать нельзя, хотя он и не очень вероятен. По моему опыту, начальник участка Дэнни должен только радоваться, что теперь имеет право с чистой совестью прекратить расследование и обо всем забыть. Но в нашем случае все может быть несколько иначе. А это значит, тебе надо очень тщательно выбирать себе собеседников.
— Да он больно стильно одет для следователя ОСБ! Они как-то попроще… — Хотя, с другой стороны, разве я в этом разбираюсь?
Мы едем домой. Я храню молчание. Может, происходящее и отвлекает от мыслей о смерти Дэнни, но все же за последние несколько дней на меня навалилось чересчур много. Карла это прекрасно понимает.
Остановив машину возле моего дома, Карла поворачивается и говорит:
— Я не шутила, Эрин. Чуть что — звони. Я не раз и не два имела дело с полицией, — она поджимает губы так, что они образуют прямую линию. — Я знаю, Дэнни был полицейским, и, судя по всему, хорошим… Но… Эрин… Если полицейский подонок,
Я послушно киваю, не зная, что сказать в ответ.
Захожу дом, вызываю лифт и, пока его жду, стою, упершись лбом в стену.
Кажется, у меня вот-вот взорвется голова.
Захожу в кабину лифта и пытаюсь совладать с лицом. Глория уже дома, и надо сделать вид, что я со всем более-менее справляюсь.
Открываю дверь и вижу, что в квартире у окна стоит Дэнни и смотрит на залив.
Конечно же, это не Дэнни.
Это его младший брат Майк, но у меня все равно на миг замирает сердце.
На краткий миг.
Дэнни с братом одинакового роста и телосложения, они удивительно похожи. Да и разница в возрасте у них всего пара лет. Впрочем, сходство ограничивается лишь внешностью.
«Я знал, что рано или поздно Майк непременно окажется в армии», — сказал как-то раз Дэнни.
«Почему?» — полюбопытствовала я.
«Потому что он сумасшедший ублюдок», — ответил Дэнни.
Когда я познакомилась с Майком, он чуть остепенился и стал уже не тот, что в годы буйной юности. Когда он приехал к нам на свадьбу, ему шел тридцатый год, а выглядел он лет на десять старше. Это красноречиво свидетельствовало о дисциплине, царившей на его базе, и каждодневном страхе за свою жизнь.
Глория видит, как я застываю в дверях. Проходит секунда, другая. За это время Майк успевает повернуть голову, и мое сердце снова начинает биться более-менее ровно. Глория кидается ко мне. Она поняла, что сейчас творится у меня в голове.
— Майку дали отпуск, — говорит свекровь, забирая корзинку и сумки.
Майк еще некоторое время смотрит в окно, а потом направляется ко мне и заключает в объятия.
— Нет слов, — говорит он, размыкая их.
Я вздыхаю. Лучше и не скажешь.
Таня, взявшая на себя на время моей отлучки роль хозяйки, в присутствии гостей немного робеет.
Глории не сидится на месте. Она ходит по комнате, дотрагивается до вещей.
Свекровь не знает, что при жизни Дэнни квартира выглядела иначе. Таня сегодня утром заскочила в магазин, и теперь стулья укрыты накидками и украшены подушечками, которые даже я вижу в первый раз. На кухонном столе рядком выстроились свечи в стеклянных банках. У окна стоит здоровенная ваза со свежими цветами, практически полностью закрывая выход на балкон.
Теперь квартира выглядит так, словно я тут жила одна, а не с мужчиной, который полагал, что маленькие подушечки на стульях только мешают, а дорогущие ароматные свечи вполне можно заменить освежителем воздуха.
Мне хочется сказать, что Дэнни никогда в жизни не прикасался к накидкам на стульях и не вставал ногами на коврик у дверей, на котором сейчас стою я. Но какой в этом смысл? Если Глория считает иначе, не буду развеивать ее иллюзий.
— Можешь забрать все, что хочешь, — говорю я Глории.