Идеальность
Шрифт:
Ната не сразу сообразила, что видит на земле тонкую полоску света. На заднем дворе фонарей не было. Она подняла голову и сразу же определила источник света: из крохотного квадратного окна под крышей. Это было окно её журнальной комнаты.
Ната нахмурилась, питаясь вспомнить, выключала ли она свет. Вполне возможно, что нет. Пьяные люди, знаете ли, не слишком хорошо себя контролируют. Но, с другой стороны, она была уверена, что всё выключала.
Ната подошла к бочке и поискала кочергу. Не нашла. Из обуглившегося нутра бочки шел жар. Пластмасса и латекс слиплись в огромный бурый ком.
Затем Ната увидела открытое окно на первом этаже. И кочергу, прислоненную к белой стене.
В голове сразу возникло имя: «Лера». Но это не могла быть она. Совершенно точно. Разве что потаскушка попросила кого-нибудь помочь разобраться. Даже такая тупица, как Лера, могла сообразить, кто стоит за фейковой статьей в интернете.
Но кто будет помогать психованной наркоманке? У неё вообще остались друзья?..
Ната потянулась за телефоном, но вдруг передумала. Холодный ветер и мелкая дождливая морось принесли свежесть мыслей. Ната поняла, что надо делать.
Она перелезла через окно в темноту гостиной, чтобы не греметь ключами и не щелкать замком на входной двери. Разулась. На цыпочках прошла по коридору к лестнице на второй этаж и убедилась, что наверху действительно кто-то есть. Дверь в журнальную комнату была открыта, свет сползал по ступенькам и растекался у ног Наты.
В тишине она расслышала щелчок фотоаппарата и почувствовала злость.
Это была глубокая, старая злость, возникшая еще в тот день, когда Ната впервые поняла, что Денис ей изменяет. Она не знала с кем и как часто, была ли это интрижка на один раз, или всё серьезно. Злость зародилась в глубине души и сделала мышцы похожими на желе, а мысли — вялыми и тёмными. Злость парализовала. В то время Нате удалось с ней справиться. Пара тренингов и вебинаров с психологом — и злость оказалась заперта глубоко внутри. Затем её заменило горе.
А сейчас — всё вернулось.
— Сучка, — пробормотала Ната сквозь зубы и направилась в подвальное помещение.
Она знала, что делать. Старая злость оказалась не жаркой, а ледяной. Она до дрожи пальцев выкристаллизовывала одну простую и понятную цель: месть должна свершиться.
Не включая свет, спустилась в подвал. Она знала расположение комнат наизусть. В конце концов, Ната жила здесь еще до появления Дениса. В подвале всё было просто: два шкафа слева, железный ящик справа. Прямо — стол и полки, где скапливался всякий хлам. Нату интересовал железный ящик. Она открыла дверцу, запустила руки внутрь, нащупала деревянный приклад арбалета.
Подарок папы. Он, фанат охоты, пытался втянуть в это дело и Дениса. Денис же совершенно не годился для таких дел. Стрелять он не умел, терпения не было никакого. Бродить по лесу в поисках живности считал скучнейшим делом. Арбалет положил в ящик и вспоминал о нём только по каким-нибудь большим праздникам.
Ната выудила арбалет, достала комплект стрел. Четыре штуки. Почувствовала сладкую дрожь предвкушения охоты.
Кто бы там ни был, он умрёт. Вечер должен закончиться идеально.
Улыбаясь, Ната вышла из подвала и направилась к лестнице. Тихо скрипнула ступенька. Ната поднялась на второй этаж, не сводя взгляда с полоски света из журнальной комнаты. За дверью шевелилась чья-то тень. Можно было расслышать шелест страниц. Ублюдочный вор решил разворошить её личную жизнь.
Гнев переполнял. Ната едва сдержалась, чтобы не войти в комнату. Потом одумалась — очистить журналы от крови будет непросто. Лучше подождать.
Тяжесть арбалета придавала ей уверенности. Ната сделала несколько шагов по коридору, застыла в темноте у двери в их с Денисом спальную комнату. Тихую и пустую.
Через несколько минут свет погас. Скрипнула дверь. Ната различила чей-то силуэт, выходящий из журнальной комнаты. Ната представила, что поджидает Леру. Как бы всё было просто, верно? Всадить стрелу между лопаток сестры, вызвать полицейский и рассказать трогательную историю о том, как увидел открытое окно, подумала про воров и просто оборонялась…
Силуэт двинулся к лестнице, и одновременно с ним двинулась Ната. Она сделала несколько шагов, остановилась у края лестницы, прицелившись. Одного выстрела должно хватить. Чтобы не бегать потом за раненой дичью по всему дому.
Нащупала рукой выключатель. Щелкнула. Яркий свет залил лестницу и весь второй этаж.
Конечно же, внизу на лестнице стояла не Лера. Это был её брат, Пашка.
– Твою мать! — пробормотала Ната сквозь зубы, но отступать было поздно.
Взвизгнула тетива, отправляя стрелу в цель.
Пашка успел полуобернуться, и стрела тяжело вошла ему в правое плечо. Пашка оступился, упал, вскрикнул.
Ната торопливо заправила вторую стрелу, натянула затвор до щелчка. Спустилась на несколько ступеней. Азарт охоты пустил по артериям адреналин.
Можно было вызывать полицию. Но зачем, если дичь еще жива?
Она выстрелила второй раз. Стрела угодила в живот, разорвала одежду. Пашка заорал, хватаясь руками за воздух.
Ната подошла ближе. Третья стрела легла в желоб.
По полу поползли первые тонкие струйки крови. Они выглядели не так круто, как кровь кабана в реке, но всё же. Завораживали.
Пашка нашёл в себе силы подняться и выбрался в коридор. Ната не стреляла.
– Зачем убегать?
– мягко спросила она. — Ты же всегда хотел умереть, да? Ну вот, представь, что я исполнительница твоих желаний.
На полу в коридоре стояла недопитая с утра бутылка виски. Ната прихватила её.
Пашка вломился в комнату, через которую проник в дом. Заляпал кровью хорошие дорогие обои. Вот урод.
Ната замахнулась и что есть силы ударила бутылкой Пашку по голове. Аккурат в залысину на затылке.
— Убегающий от проблем — слаб не только телом, но и духом, — произнесла она. — Хорошая цитатка, надо бы записать.
Глава 11
Вокруг Пашки был густой осенний лес, пахнущий дождём, перегноем, грибами, смертью. Так, должно быть, представлялся персональный загробный мир, куда Пашка хотел угодить много лет.
Но это ему показалось. Сразу стало понятно — накинулся морок, выдрал из реальности и погрузил в приятное сновидение. Так мозг сбегает от проблем и боли. Спасается.