Идеальный калибр
Шрифт:
Я все продумал, все просчитал, руки дополнительно растер, и требовалось только утвердить дело на «военном совете» с Валеркой. Но по тихому шепоту и по движению воздуха я понял, что он молится и крестится. Пришлось ждать. Валерка не любил, когда прерывают его молитву, и я относился к этому с уважением. Но и молитва не бывает бесконечной. Наконец Валерка громко вздохнул и переменил, как я понял, позу.
– О чем молился? – спросил я.
– Просил Господа подать мне мысль о возможности спасения.
– Он прислал эту мысль. Тебе через меня…
– Выкладывай на стол, раз не твое.
Я коротко выложил.
– Работаем… – согласился Валерка. – Кстати, я у охранника гранату украл. «Ф-1»…
– Я видел, – сказал я. – Но сейчас она нам ни к чему.
Я поднял руки и нащупал крестовину, где четыре конца веревки были привязаны к одному, пятому. На этой крестовине держалась вся клеть.
– Я пошел, – сказал я просто.
– С Богом… – напутствовал меня Валерка.
В физической подготовке я мог бы дать фору многим. Всегда любил спорт и многими видами занимался, хотя преимущество всегда отдавал лыжам. Там я регулярно добивался результата. Другие виды большого удовлетворения в плане побед не приносили, но общее развитие все же давали. И мышечная система у меня была развита хорошо. При этом я не понимал, что такое жир на теле. А тренировочные занятия в спецназе ГРУ дали много специфических навыков, необходимых как раз для выполнения моей задачи. Следовательно, я вполне мог надеяться, что с задачей справлюсь, хотя и понимал всю ее сложность.
Я легко перебирал веревку руками. Торопился, потому что любая затяжка времени была дополнительной нагрузкой на руки, которыми мне и приходилось работать. И трудно было цепляться за веревку ногами, как это делается обычно, чтобы зажать ее между стопами. Такой способ дает возможность отдохнуть рукам, но у меня такой возможности не было. Сама клеть оказалась слишком тяжелой, чтобы веревка могла прогибаться под нажимом ног, да еще Валерка весил больше семидесяти килограммов. И потому приходилось надеяться в основном на одну силу рук. В принципе это я просчитал заранее и расстроился не сильно. Хотя отдохнуть рукам тоже хотелось.
Клеть опустили не слишком глубоко, и силы одних только рук мне должно было хватить. И время я рассчитал вместе с Валеркой. И потому вел мысленный счет. Этот счет помогал мне не думать об усталости и величине нагрузки, выпадающей на пальцы. Бицепсы помогали подтягиваться и не собирались отказываться от работы. И только пальцы беспокоили, потому что они быстро начинали неметь и терять чувствительность. Иногда казалось, что я даже не держу веревку, хотя в действительности вцеплялся в нее чуть не в судорогах. Но я поднимался и успевал вовремя перехватывать веревку руками. А в нужный момент, когда я согласно расчетам должен был выйти на уровень прохода, я еще, в дополнение к счету, должен был подать сигнал, ударив ногой по веревке три раза. Вибрация передастся на клеть, тогда Валерка начнет разговор с часовым, и я по голосу даже в полной темноте смогу определить, где он находится и куда мне необходимо прыгать.
Я перебирал руками, подтягивался и полз выше и выше. Но в один прекрасный момент вдруг оказалось, что мне руку протянуть уже некуда. Я не сразу понял, что мне мешало. И только потом, обвив веревку ногами и удерживая себя одной рукой, я сумел ощупать препятствие. И настроение сразу упало. Бандиты оказались не такими простыми. На веревке был большой узел, поверх которого крепился тяжеленный деревянный щит, не позволяющий мне подняться выше…
До уровня прохода я, согласно собственным прикидкам, не добрался около полуметра. Из-под щита невозможно было прыгнуть даже так, чтобы уцепиться за нижнюю перекладину заборчика. Да и раскачаться он не позволит. Понять это было несложно.
Побег не удался…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1. Рота капитана Герасимова. Спецназ ГРУ. Оборотни вокруг
Командир роты, хотя внешне не выглядел растерянным, в действительности был растерян. Он чуть замедленно, то ли в раздумье, то ли в нерешительности, переключил переговорное устройство в режим передачи.
– Я – Центр. Четвертый, Шестой, ко мне! Срочно! Маленькое совещание. Я в задних рядах. Солдатам продолжать поиск. Не отвлекаться.
Капитан жестом показал паре солдат, так и стоящих с развешанными в виде защитного экрана бушлатами, что они свободны и команда о продолжении поиска относится к ним напрямую. Солдаты не просто ушли, а тут же перешли в лежачее положение и поползли догонять товарищей по взводу. А сам Андрей вдруг понял, что остался один на один не просто с трупом, а с растерзанным странным и страшным зверем телом. И пусть это бандит, который вел прошлым утром бой против спецназовцев, – это мало что меняло. Однако видеть даже бандита в таком виде все равно было неприятно. И постоянно хотелось оглянуться, чтобы посмотреть, не подкрадывается ли со спины серый четвероногий хищник. И стоило большого усилия заставить себя не оглядываться, иначе капитан потерял бы уважение к себе. Впрочем, долго нервничать не пришлось, потому что командиры взводов уже подошли, и их взгляды контролировали любое движение за спиной командира роты.
– Вы об оборотне слышали? – спросил Герасимов негромко.
– А кто о нем не слышал… – беспечно улыбнулся лейтенант Корепанов, человек от природы легкий, и оттого с ним всем было легко общаться. Но иногда легкость характера оказывалась совсем не к месту. И плохо, что сам лейтенант этого не чувствовал. – Он что, уже обернулся?
– Говорили, кажется, об оборотнях, а не об оборотне…
Старший лейтенант Патрикеев присел на корточки перед телом бандита, оглянулся, словно проверяя, увидит ли кто его действия, и только после этого посветил маленьким, как авторучка, светодиодным фонариком.
– Кто его так? – спросил непонятно для чего, потому что без этого вопроса было ясно. Тем более командир роты уже оборотня упомянул.
– Два ранения – это наши пули. Вчера утром мы вели с ними бой. Как правило, бандиты своих раненых не бросают. Такого раненого можно было унести и попробовать «починить». Его не уносили. Бандиты сами отступали, как я думаю, спешно, если не сказать, что в панике. И раненого или бросили, что вообще-то, как я сказал, не в их правилах, или просто приняли за мертвого и потому бросили. Но он был еще жив и подвергся новому нападению. О том, что он был жив, говорит разорванное горло. Волк напал туда, где пульсировала кровь. Сразу порвал сонную артерию. А потом уже завершил дело так, как об этом рассказывали в ауле. Мозг выгрызен…