Идеальный калибр
Шрифт:
– Кто? – задал Ермолаев глупый вопрос.
– Честное слово, не я… – ответил Герасимов. – Что будет, сообщайте.
Разговор прервался до неприличия быстро. Настолько быстро, что можно было подумать, будто один из собеседников обиделся на другого. Но это уже беда того, кто обижается. Герасимов выключил «переговорку», еще раз оглянулся, посмотрел по сторонам и поспешил догонять своих солдат. Однако свой автомат держал с опущенным предохранителем, твердо сжимая пальцы. Странное дело. Вроде бы только сейчас нервничал относительно положения своей роты, столкнувшейся с этой странной историей. А теперь, когда узнал, что из-за волков и другие нервничают, причем такие испытанные бойцы, как спецназовцы внутренних войск, показалось, что положение не такое уж и сложное. И вообще ощущение было такое, словно груз, что лег первоначально на плечи его одного, разложили на две равные части. Вдвоем его нести легче.
Капитан посчитал, что уже почти догнал своих бойцов, и перешел сначала на гусиный шаг, а потом и пополз и вскоре действительно догнал последний ряд. Солдат задерживало то, что им приходилось проводить внимательный осмотр окружающего пространства, чуть ли не руками ощупывать каждый куст и дергать за ветки вблизи корня. Это обычный способ маскировки, хорошо известный самим спецназовцам. Часто таким образом прятались, выходя на охоту, снайперы. Вырывается куст вместе с корнем; под кустом устраивается яма-нора, поверху имеющая дощатое перекрытие. На это перекрытие ставится куст прямо с корнем, сохраняющий вид настоящего несколько дней. И не сразу поймешь, что здесь под кустом сидит человек, а то и двое. Кроме того, этот способ дает возможность устроить смотровую щель, в нужный момент превращаемую в амбразуру.
Поравнявшись с солдатами, капитан сам занялся поиском. Но от этого занятия его вскоре оторвал вызов капитана Ермолаева.
– Слушаю… – едва слышно сказал Герасимов, понимая, что ради простой болтовни Ермолаев не будет отрывать от дела.
– Андрей Александрович, у нас ЧП.
– Говорите.
– Оборотни… Волколаки…
– Что? – переспросил Герасимов и оглянулся.
Солдаты, что находились рядом, явно прислушивались к разговору, хотя и отвернулись.
– Потери… Четыре человека… Два внизу, два наверху… Полностью вырван затылок… Он словно бы и не выгрызен, а вырван вместе с мозгом… У этих волков пасти, наверное, как у бегемотов. И даже рядом никто ничего не слышал. Вроде было какое-то шевеление, слабый звук, и все… Разве будешь спрашивать, зачем человек с боку на бок перевернулся…
– Понял. Выставляйте посты в обе стороны. Мы возвращаемся. Нас за волков не примите…
Герасимов выключил одну «переговорку» и включил другую.
– Я – Центр. Всем номерным… Я снимаю роту с операции. У «краповых» потери четыре человека. Никто ничего не видел и не слышал. Но все четверо остались без затылков. Проявлять внимательность. Любого волка или собаку расстреливать безжалостно, вплоть до использования подствольников. Первым выходит третий взвод, соединяется с нами. Потом идем одновременно. Третий, понял команду?
– Так точно, товарищ капитан. Мы идем, – отозвался старший лейтенант Шамсутдинов.2. Младший сержант Петя Востриков, почти готовый снайпер, узнает, что имаму нужны снайперы
Несмотря на охватившее меня злое отчаяние, голову я не потерял, ни разу не выматерился громко и спускался с не меньшей осторожностью, чем поднимался. Хорошо, что Валерка вовремя понял неудачу моей попытки. Как он догадался, сам, наверное, не смог бы сказать, но он не стал заводить разговор с часовым наверху, как было договорено первоначально. Иначе часовой мог бы фонариком посветить и меня заметить. Я не думаю, что он стал бы стрелять, поскольку я не угрожал его жизни и возможности убежать у меня не было. Но тогда открылось бы наше стремление к побегу. А это лишнее предупреждение и требование соблюдать с нами осторожность.
Нельзя предупреждать врага о своих намерениях. Как правило, нельзя… Есть, конечно, исключения. Когда великого итальянского художника, скульптора, писателя и изобретателя Бенвенуто Челлини по приказу папы римского заточили в ватиканскую тюрьму, он всем обещал, что сделает себе крылья и улетит. И он начал мастерить эти крылья. Чтобы не допустить побега, была выставлена дополнительная стража с арбалетами особой конструкции, изобретенными самим Челлини, чтобы застрелить беглеца во время полета. Но Великий Бенвенуто не желал быть подстреленной птицей, крылья мастер делал днем, а ночью был занят рытьем подкопа, через который благополучно и убежал из плена. Примитивного подкопа от великого мастера никто не ждал. И он этим воспользовался…
В нашем положении, к сожалению, даже копать было негде. И репутации Челлини, способной ввести врага в заблуждение, у нас тоже не было. У нас была репутация спецназа ГРУ, которую, если подумать, тоже можно было бы использовать, но следовало придумать, как именно. Делать следует то, чего от тебя не ждут. От нас ждут резких действий, которые могут обеспечить побег. А как бежать без резких действий, этого я понять тоже не мог. Но стоило, наверное, подождать удобного случая. Случай всегда сам предоставляется тому, кто с нетерпением ждет встречи с ним.
Я спустился, и Валерка подставил плечи, чтобы я не спрыгивал на пол клети. Во-первых, тот мог провалиться, во-вторых, веревка могла не выдержать, в-третьих, звук мог привлечь внимание часового и насторожить его. Валерка здорово мне помог, потому что мои пальцы уже почти не держали тело.
– Что там? – прошептал Валерка сразу, как только я сел на пол клети.
Я объяснил. Без подробностей, но точно. И даже зачем-то руками показывал, хотя ни сам Валерку не видел, ни он меня видеть не мог. Темнота была полной. А жестикуляция моя была, скорее всего, вызвана растерянностью от неудачи.
Валерка к неудаче отнесся спокойно.
– Не расстраивайся из-за пустяков. У нас еще будет возможность. Если бы нас убить хотели, тогда бы сразу… А если не убили, мы им нужны. Интересно, для чего? Может, обменять хотят, может, еще что-то…
– Лукман фразу сказал… – напомнил я.
– Да, я слышал. Тоже внимание обратил. Они боятся, что с винтовками не разберутся. На нас надеются. Надо, думаю, помочь им не разобраться. Как можно замкнуть систему питания? Чтобы сразу все приборы отключить. И, главное, тепловизор.
– Не знаю. Надо пробовать… У них, кстати, есть снайпер и помимо Лукмана. Адам, кажется…
– Я слышал. Адам… Малограмотный, как я понял. Лукман говорил, что помогал ему с другой винтовкой разобраться. Будут заставлять учить. Но в любом случае винтовки использовать им позволить нельзя. Один тепловизор может столько бед натворить…
Это можно было и не объяснять. Но я хотел вернуться к своим помыслам. Они более конкретные и потому больше меня волновали.
– Нужно бежать, и обязательно с винтовками.