Идеальный калибр
Шрифт:
Лейтенант Корепанов поскучнел лицом, убедившись, что его вызвали не для того, чтобы выслушивать его шутки. Он тоже склонился над телом и в точности повторил движение старшего лейтенанта Патрикеева, обернувшись и посмотрев, с какой стороны ему закрывать корпусом луч фонарика. И только после этого подсветил своим фонариком.
– Я, конечно, не охотник, – сказал он. – Охотники всегда голодные, потому и охотятся, а я могу сухим пайком обходиться. Но после этого я тоже на волчью охоту хочу. С минометом, если командир разрешит. Накрывать стаю планомерно по квадратам…
– Что скажете? – спросил капитан, решив, что сказанное только что Корепановым нужной мысли не несет. – Без размышлений об охоте и всегда голодных охотниках…
– В первую очередь
– Есть что еще сказать, – вздохнул Герасимов. – И подумать есть о чем…
Лейтенант Корепанов пожал плечами. Пришлось командиру продолжать самому:
– Сам по себе волчий вой в ночи вызывает трепет и вообще всякие неприятные ощущения. Мне тут объяснил один солдат, который научную статью про волчий вой читал. Вой этот – ближайший родственник психотронного оружия. Это не из статьи, это я от себя добавляю. Слышали, наверное, сами, и наши испытывают, и в других странах… Генераторы, излучающие волны разного диапазона. Каждый диапазон воздействует или на какой-то орган тела, или на определенный участок коры головного мозга. Есть генераторы, которые вызывают у человека чувство страха. Так вот, в статье, как мне сказали, было написано, что волчий вой звучит в том диапазоне, который как раз вызывает страх и у человека, и у животных. За ночь солдаты первого взвода слышали вой несколько раз. И восприняли его соответственно. Короче говоря, настроение у парней неважное. О нашей находке, – капитан кивнул в сторону тела бандита, – уже многие знают, а через некоторое время будут знать все. И чем строже будешь запрещать говорить об этом, тем больше будут говорить. Я с подобными вещами сталкивался. Это может вызвать общий страх. Кто мне скажет, какова боеспособность роты, объятой страхом? А если сюда же приплюсовать стадный инстинкт? Побежит один, за ним побегут остальные. И что мы с вами должны делать в этой ситуации?
Командиры взводов раздумывали не долго.
– Остановить прочесывание и послать сюда «краповых», – внес лейтенант Корепанов кардинальное предложение.
– Ничего, Андрей Александрович, я сказать не могу, – нахмурился старший лейтенант Патрикеев, как и командир роты, словно не замечающий болтовню командира шестого взвода. – Здесь должно быть полностью твое решение. Я даже посоветовать ничего не могу. Что ни посоветуешь, все может оказаться неправильным.
– Мое решение будет таким, – опустил голову капитан Герасимов. – Поскольку я не верю в оборотней, я уверен, что кто-то нас пытается таким образом запугать. Это какая-то дерзкая и хитрая провокация, и больше ничего. И потому довести до сведения солдат мой приказ: волков отстреливать с любой дистанции доступа, при любых обстоятельствах, из любого оружия, вплоть до гранатомета. Это никакие не оборотни. Это обыкновенные животные, в силу каких-то причин оставшиеся и на лето жить стаей. А все остальное – только провокация, и ничего больше. А провокация в данном случае – это способ самозащиты бандитов. Последнее защитное действие после того, как мы перекрыли перевал.
– Товарищ капитан, а вы вчера утром видели, как бандиты отступали? – спросил вдруг Корепанов. – И какая у них была причина для отступления, если одновременно отступали вы?
– Мы не видели, как они отступали, – сердито сказал Герасимов. – И не было у них причин к бегству.
– Тогда почему они раненого бросили? Значит, боевики сами боятся оборотней и бежали от них. И выходит, что они организовать такую провокацию не имели возможности. Тогда эта провокация работала бы и против них.
– Не имели, – согласился капитан с логичным доводом лейтенанта. – Тем не менее солдатам следует объяснить именно так, и только так. Чтобы не волновались. С остальным мы разберемся впоследствии.
Старший лейтенант Патрикеев молча козырнул. Лейтенант Корепанов только вздохнул.
– Идите. Продолжаем поиск…
Лейтенант Корепанов, несмотря на внешнюю поверхностность его обычных легких выражений, был все же внутренне человеком серьезным и сумел заметить то несоответствие, которое ускользнуло от глаз командира роты. Если бандиты отступали так стремительно, если они бежали с опушки в глубину леса, то бежать они могли только от волчьего воя, то есть при приближении стаи. И бросили второпях своего раненого товарища. Следовательно, они не могли организовать провокацию с целью напугать и местных жителей, и федеральные силы. Тогда что же представляли собой эти волки? Откуда они взялись здесь? Почему он такой жуткий, этот вой? Насколько он жуткий, Герасимов уже убедился на собственном примере. Даже его, человека несомненно мужественного, прошедшего через множество боев, волчий вой вводил в смущение и вызывал в теле неприятный озноб. Ну, если допустить, что статья, о которой рассказывал рядовой Радимов, правдива, то хотя бы что-то становится понятным. Против воздействия воя на участок коры головного мозга, который вызывает у человека страх, бороться было трудно, и капитан не был уверен, что его можно победить исключительно силой воли. Да, он держал себя в рамках, да, он все осознавал, все понимал, и тем не менее страх в него проникал. Именно страх, а не опасение. И страх этот ощущался физически, всем телом, а не только мозгом, следствием чего становилась усталость и неуверенность в собственных силах. И как перебороть эти ощущения, капитан Герасимов не знал.
Операция по зачистке леса между тем продолжалась. Работали солдаты хорошо. О тщательности их действий можно было бы и не беспокоиться, и вообще возникла мысль, что никакой засады неподалеку от опушки быть не может, поскольку бандиты отступали отсюда в панике, сбежав от волков. Засада и паническое отступление противоречили друг другу. И потому Андрей, осмыслив ситуацию, решил было уже отменить утомительное скрытное передвижение, чтобы поберечь силы солдат на последующий осмотр всего леса, когда откуда-то спереди и сбоку почти одновременно в двух местах раздались сначала резкие голоса, а потом и короткие автоматные очереди. Очевидно, где-то система дала сбой.
– Я – Центр, номерные, доложите, что у вас.
– Я – Первый, – тут же сообщил лейтенант Локтионов. – Обнаружили яму с настилом, в ней трое бандитов. Они успели дать очередь. Солдата спас бронежилет. Бандиты уничтожены.
– Я – Четвертый, – сообщил старший лейтенант Патрикеев. – Та же ситуация. Яма с пулеметчиком. Он только ствол поднял, его застрелили.
– Раненые?
– Не осталось. Все – наповал, – доложил Локтионов.
– Сразу с трех автоматов по пулеметчику… – Патрикеев не стал объяснять, что сделают с человеком три одновременные автоматные очереди.
– Осторожно продолжать поиск, – отдал капитан команду, хотя только что собирался идти в открытую. И даже после того, как раздались звуки перестрелки, смысл прятаться все еще был. Если бы шли в открытую, в полный рост, тот же пулеметчик смог бы скосить несколько человек одной очередью. И три автоматчика тоже. И в дальнейшем, если где-то еще есть нора или несколько нор, при передвижении в полный рост легко нарваться на засаду. А ползущего военного разведчика увидишь только тогда, когда он у твоей норы окажется. Но тогда уже будет поздно что-то предпринимать.
Не произойди неприятности с пропавшими снайперами, задача решилась бы просто. Прицел с тепловизором позволил бы эти норы обнаружить сразу. И задача упростилась бы до скрытного приближения к ним с тем, чтобы сбросить вниз гранату. Тогда и о потерях бы вопрос вообще не поднимался. Именно с этой целью начальник штаба батальона отправил снайперов в опасную дорогу. Тепловизор улавливает тепло, излучаемое человеческим телом, и еловые лапы, какими бы густыми они ни были, не в состоянии скрыть это тепло от глазастого прибора. Тогда операция завершилась бы за один день.