Идеальный калибр
Шрифт:
Я вздохнул.
– Неси хотя бы одну…
– Калькулятор?
– Нет, всю винтовку. Посмотрим, может, лучше снять оттуда клеммы и поставить сюда. С клеммами соединение надежнее, чем простая скрутка.
– Сможешь сделать?
– Думаю, что смогу…
Адам не пошел, а побежал, оставив «Гекату» с полным магазином у меня в руках. Я осмотрел ее полностью и начал с прицельной планки, потом проверил риски на оптике, потом проверил наличие патронов в магазине. Семь патронов против двадцати в «Харрисе». Но все равно хорошая винтовка. С километровой дистанции можно бить наверняка. А если присоединить баллистический калькулятор, то она сможет эффективно стрелять с дистанции до двух километров, и калькулятор, получая данные о скорости и направлении ветра от портативной метеостанции, вставляемой в гнездо приклада, сам будет вносить правку в прицел. Метеостанция при включении работает на постоянной связи с метеорологическим спутником. Данные обычно выдает точные. Проверил я и тепловизор прицела. Работал хорошо, и аккумуляторы, как показывал индикатор, были свежие. Интересно, где в этих горах можно зарядить аккумуляторы?
В принципе то же самое, на что способна «Геката», делает и мой «Харрис», и трудно сказать, какая из винтовок лучше. Но «Харрис» по крайней мере без боезапаса легче на целых три килограмма. На марше это важно. А во время активной стрельбы важен запас магазина.
Но Адам все равно дурак. Это еще Лукман сказал, когда наши с Братишкиным винтовки осматривал. По другому поводу сказал, но точно. Оставить винтовку у меня в руках… Я бы свою винтовку другому снайперу подержать не дал, не то что без пригляда на руках оставил.
В дверь заглянул Рамазан.
– Что? – спросил с надеждой и ожиданием.
– Хочешь бежать? – спросил в ответ я.
У парня глаза раскрылись шире. Он готов был бежать в ту же секунду, если его позвать. Но я еще не был готов. Предстояло сделать кое-что еще.
– Я уже сам собрался. Не могу больше здесь, – признался Рамазан и ударил кулаком в стену. Но стена была прочная, толщиной никак не меньше нескольких километров, и потому даже не загудела. А кулаку, наверное, было больно, потому что мой охранник стал его растирать пальцами другой руки.
– Тогда убежим. Дождемся Адама. Заберем вторую винтовку и убежим.
– Нож надо? – предложил Рамазан свое оружие.
Я со злой улыбкой отрицательно покачал головой.
– Мне моих рук хватит… Так ты говоришь, Адам семь человек застрелил?
– Только сегодня ночью. Хвастался, когда вернулся. Я сам слышал. Они перекрыли перевал. Он стрелял издалека. А сколько вообще убил – подумать страшно… Он два-три раза в неделю выходит. Правда, федералы только-только подошли, и стрелять раньше было не в кого. Но иногда далеко уходил, чтобы пострелять.
– Значит, хватит ему убивать, – решил я. – Иди на пост. Мне помощники не нужны…
Рамазан двинулся было к выходу, но остановился и затрепетал. Было от чего затрепетать. Волчий вой раздался, казалось, совсем неподалеку, хотя я мог бы предположить, что акустика пещер полностью искажает звуки и не дает составить правильную картину.
– Оборотни, – сказал Рамазан.
– Боишься их?
– А как их не бояться…
– Оборотни не духи. Они могут быть только телесными. Значит, их тоже можно и иногда нужно убивать… – Я передернул патрон винтовки, решительно досылая патрон в патронник.
Рамазан ничего не ответил.2. Рота капитана Герасимова. Спецназ ГРУ. Ограниченный поиск
Пора было собираться на выход…
Взять с собой старшего лейтенанта Шамсутдинова командир роты решил за умение работать в горах. Это ценное качество не каждому дано – оно, скорее всего, закладывается в человека на генетическом уровне. Шамсутдинов вырос в башкирских горах и все детство провел, как сам говорил, лазая по скалам. Конечно, горный Урал совсем не напоминает высотой Северный Кавказ, но профилем гор и наличием скал сравниться может. Да и по всем иным статьям старший лейтенант не уступал другим командирам взводов в роте, поэтому, выбирая Шамсутдинова, Герасимов ни в чем не проигрывал. А выбор лейтенанта Корепанова был скорее интуитивным, чем осознанным. И только позже, когда офицеры готовились к выдвижению в Погорелый лес, капитан Герасимов понял, чем его выбор обусловлен. Легковесный в речи и в мыслях, Корепанов точно так же легко, как к словам, относится ко всем событиям. Он и к появлению оборотня относится легко, смеется над тем, что пугает других. И потому никогда не запаникует, не разинет в удивлении рот в тот момент, когда необходимо будет стрелять на поражение. И это во многом компенсировало недостаток вдумчивой усидчивости. Кроме того, Корепанов стрелял с пояса так же точно и быстро, как другой стрелял бы после долгого прицеливания от плеча. При неожиданном и скоростном появлении противника это качество было особенно ценным.
Старший лейтенант Толстощекин следил за приготовлениями военных разведчиков.
– Может, каски наши возьмете? – предложил он.
– Зачем?
– Каска затылок защитит.
– Что-то она не защитила ваших бойцов.
– Капитан Ермолаев приказал каски сменить на береты. Решил, что волки должны красного цвета бояться. Как бандиты боятся «крапового». А «краповый» – это тоже красный. И вот результат. Кроме себя, никого не напугали…
– Мы обойдемся, – сказал лейтенант Корепанов. – И без касок, и без беретов. Банданы хватит. Я вообще как-то раз слышал, что у волков зрение черно-белое и они красного цвета различать не могут.
– Тем не менее загоняют их с помощью красных флажков, – возразил Герасимов, но не лейтенанту, а самому себе, потому что чувствовал укор совести. Это именно он, хотя и полушутя, посоветовал Ермолаеву сменить каски на «краповые» береты. Ермолаев принял его совет всерьез, и вот чем это все закончилось.
– Старлей, – обратился капитан к Толстощекину. – Держи «переговорку» под рукой и минометные расчеты на всякий случай выставь. Если что, я по связи тебе передам квадрат карты. А мы двинули. Пора уже на волков поближе взглянуть…
И, словно в ответ на это его решение, раздался долгий волчий вой. Теперь уже выли два волка, но не из леса, а откуда-то из-за перевала, с другой стороны.
– А волки летать, случаем, не умеют? – спросил лейтенант Корепанов.
– Умеют, – сказал Толстощекин. – Забыл, как в славянской мифологии крылатый волк-сокол называется.
– Семаргл, – подсказал командир роты. – Только это не волк, а собака. Тем не менее лейтенант задал справедливый вопрос. Мы перекрыли перевал. Согласно карте выйти из долины невозможно. Но волки, или кто там они, оборотни… Короче говоря, они появляются то с одной стороны перевала, то с другой. Они нас окружили. А по воздуху над нами не летали. Что это значит?
– Это значит, что где-то существует проход в соседнюю долину, – сказал старший лейтенант Шамсутдинов. – Им одинаково пользуются и волки, и, возможно, бандиты. И имеют возможность атаковать нас с двух сторон.
– И изнутри, – добавил Толстощекин. – Последний наш погибший находился внутри круговой обороны. Его атаковали за спинами круговой цепи. А это что может означать?
– Все-таки я бы предположил, что это летающие волки, – снова сказал Корепанов. – Атакуют сверху и потому сразу в затылок. Им так удобнее.