Идеальный калибр

Самаров Сергей Васильевич

– Так наша группа шла этой же тропой. А подошвы у солдатских ботинок одни и те же. Выделить практически невозможно.

– Какого-то изменения обстановки на маршруте не заметил?

Лейтенант неуверенно пожал плечами и ответил так же неуверенно:

– В трех местах наши следы перекрывались волчьими…

– Волчьими или собачьими? Может, собаки из аула бегали?..

– Я с детства с собаками дело имею, товарищ капитан, могу отличить. У волков волосы между пальцев лап не растут, и след другой. Он более четкий, как вырисован. Нас с Анзором в ауле пугали. И наверняка снайперам тоже говорили. Говорят и радуются.

– И ты туда же… – недовольно сказал капитан. – Это про оборотней?

– Про оборотней, – подтвердил Локтионов.

– Веришь бредням?

– Я верю фактам. Нам предложили

на две могилки сходить. Двух пастухов оборотни прикончили. В одну неделю. Говорят, мозг выгрызают, а тело не трогают.

– Страсти какие, – засмеялся капитан.

И в ответ тут же раздался волчий вой из недалекого леса. Снова такой же, как утром. Сначала завыл только один волк – тоскливо и протяжно, долго вытягивая одну и ту же вибрирующую ноту. Потом второй подхватил, и даже разницу в голосах можно было уловить. А потом целая стая включилась. И опять мурашки по коже пробежали и зашевелились корни волос. Герасимов заметил, как торопливо встали на ноги все солдаты и стали всматриваться в темноту.

– Оборотни, – проворчал капитан. – Посмотрим, как эти оборотни на пули реагируют, а потом говорить будем.

– Кто-то в ауле сказал, что простые пули оборотней не берут. Только заговоренные или серебряные. Другие ему не поверили. Стали говорить, что одного подстрелили, но шкуру содрать не успели: оборотень исчез, растворился…

– Они наговорят, – рассердился Герасимов. Он был зол не на лейтенанта, а на свою неспособность доказать, что оборотничества быть в природе не может.

– Они наговорят… – согласился лейтенант Локтионов. – Запугать нас хотели, это точно.

– Но где же снайперы? – Капитан раскрыл планшет и подсветил фонариком в карту, словно надеялся там найти ответ.

– Кроме волчьих следов, мы не увидели ничего, что могло бы заинтересовать, – сухо сказал лейтенант.

– Свернуть им было некуда. Только к нам могли выйти. Значит, не дошли…

В это время до ушей капитана донесся новый окрик часового. Значит, на подходе рота и следует ее встречать. Теплилась надежда, что снайперы каким-то образом встретились с ротой и прошли маршрут вместе с ней…

ЧАСТЬ 1

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1. Младший сержант Петя Востриков, почти готовый снайпер

«…ты прямо этому Амирхану скажи, что я скоро вернусь и оторву ему голову. Я не его одноклассник и вообще к шутникам себя не отношу. Просто заявлюсь к вам в школу, вытащу его из класса прямо с урока, и весь его авторитет сразу кончится. Не бойся на меня ссылаться. Скажи, он отстанет. Скажи, что я многих его соплеменников жизни научил. И он, если будет тебя доставать, так просто не отделается… Я сам скажу ему, когда приеду, что с ним будет. Это если отстанет. А если не отстанет, то и объяснять не буду. Станет посмешищем у всего Моздока…

Еще… Ты про Людку писала. А Людка твоя – дура-дурой, и голова у нее опилками и дискотеками набита, а мозгов там от рождения не было. У нее это в глазах написано. Самая подходящая пара Амирхану. Мой тебе совет: держись подаль-ше от таких подруг. Ты бы видела, как она без тебя круги вокруг меня наворачивала, тогда поняла бы, почему она не хочет нас с тобой рядом видеть. Ну, это нам с тобой решать, а не всяким людкам… И вообще будь готова, она тебе еще много чего наговорит. С ее головой умное что-то выдумать невозможно, вот и лепит всякую ерунду. Не верь! У нас не такая служба, чтобы наркоманов здесь держали. Знаешь, за что боевики нашего ротного к смерти приговорили? Он трех парней, которых мирными жителями называли, пристрелил. Наверное, помнишь эту историю. Шума тогда много было. Боевики через этих парней наркоту пытались в бригаду подсунуть. Капитан пристрелил их сам, без суда. Его даже посадить за это хотели. Но как-то там сделали все так, что следствие закрыли. Потом снова открывали, но снова закрыли. Для ротного, слава богу, обошлось все… А вообще у нас, если заметят такое, человека накажут сразу. Можешь не волноваться. Не употреблял это дерьмо и не буду… И не верь Людке. Она сама, наверное, обкурилась, если на меня показывает.

Вера, я скоро уже вернусь и сам тебе все скажу. Говорят, что перед экзаменами нас отправят на стажировку по своим частям. Два месяца стажировки, потом выпускные экзамены. Если все будет так – увидимся, может, через неделю. Я, может быть, даже письмо свое обгоню…

Я вот думаю, а стоит ли тогда его отправлять? Лучше сам приеду, покажу тебе – читай, Верунчик, если я словами сказать не смогу…»

* * *

– Давненько я таких маршей не вышагивал, – переведя дыхание, посетовал Валера Братишкин, с которым нас и отправили догонять мой взвод, что находился сейчас под командованием ротного капитана Герасимова. – Тебе мешаю, торможу…

– Ты считаешь, что мне в удовольствие скакать, как дикая лошадь? – спросил я в ответ, стараясь так успокоить Валеркину совесть. – Я сам с удовольствием медленнее иду…

Почему меня отправили, это понятно. Все-таки мой взвод, и мне в нем служить согласно контракту еще не один год. А взвод, из которого отправляли на учебу Валерку, в настоящее время в Ингушетии находился и в ближайшее время в бригаду не собирался. Вот туда бы его… Но в Ингушетию, видимо, попутного транспорта не было. А стажировку, да еще с новыми винтовками, которых и опытные снайперы-офицеры не имеют, необходимо было проходить в сложных боевых условиях, чтобы такую классную технику освоить. Вот Валерку ко мне, грубо говоря, и «прибавили» простым арифметическим действием. Не позволили ему отдыхать и своих дожидаться. И мне тоже не одному через горы добираться. По одному в здешних условиях никого не отпускают. Обычно солдат без офицера даже парами не пускают, только ввиду особых обстоятельств. Видимо, здесь был тот самый случай. А что произошло, нам не докладывали. Не нашего, как говорится, ума дело. Наше дело приказы выполнять, а отдают их другие.

Хотя, может быть, здесь и другое сказалось. В перечне упражнений, которые мы должны были освоить в боевой обстановке, была стандартная работа снайперской пары. Лучше всего пара работает против снайперов противника, когда устраивается так называемая дуэль, но у бандитов теперь снайперы в дефиците, и потому на дуэль рассчитывать не приходится. Есть, однако, и другие варианты работы парами. Например, когда противник знает, что находится под обстрелом снайпера. Тогда он после очередного выстрела меняет позицию. Он думает, что тот один и что он успеет перескочить за другое укрытие до следующего выстрела, и тут нарывается на пулю второго снайпера. Возможно, в нашем стажировочном предписании как раз и была прописана парная работа, потому нас и оставили в связке. Так вдвоем и отправили, не дав даже суток отдохнуть после прибытия в батальон. А отдохнуть хотелось.

Хотелось даже большего и, может быть, даже важного. Я планировал в тот же вечер в «самоход» ^[4] отправиться, чтобы Веру навестить, подружку свою. Она молода и наивна, какой и положено быть нормальной десятикласснице. Ненормальных десятиклассниц я тоже много видел, и больше не хочу. Ненормальные только о развлечениях думают. Их так весь внешний мир воспитывает. Телевизор и прочее… Мне это никогда интересно не было. А она именно нормальная, без современной дури в голове. Вера терпеливо ждала меня шесть месяцев, когда я учился в школе снайперов, и писала по письму через день. Я по-мужски был более сдержан и писал два письма в неделю. Наверное, и разница в возрасте сказывалась. Шесть лет – это немалый срок. У нас с ней хорошие отношения складывались. Я Веру от всего и всех берег и имел в отношении ее самые серьезные намерения. И потому встречи с ней ждал, и она ждала. Но вот увидеться не получилось. Отправляли нас быстро и, я бы даже сказал, торопливо. Причину нам не объясняли. Так, краем уха слышал, что в той операции, куда нас погнали, тепловизоры нужны. Но они везде нужны…

4

«Самоход» – самоволка, самовольная отлучка с территории части; дисциплинарно наказуемое действие.