Идеальный любовник
Шрифт:
— Счастливого Рождества, любимая.
Ее зеленые глаза сверкали непролившимися слезами.
— Тебе не следовало этого делать.
— Следовало. Никто не заслуживает их больше тебя, Эмерелд. Ты так много мне дала.
— Я надеюсь, что смогу подарить тебе сына.
Она надевала серьги и браслет, поэтому не заметила, как потемнели его глаза. Шон шагнул к ней, чтобы застегнуть ожерелье. Его голос прозвучал глухо:
— Давай немного отдохнем, завтра у нас тяжелый день.
Рождественским утром они втащили в дом полено, сжигаемое в сочельник, потом настало время дарить подарки слугам. Арендаторы с семьями сменяли
Капитан Лайем Фитцжеральд привез подарок, о котором Шон мог только мечтать. Только что назначенный глава Адмиралтейства, действуя в сговоре с капитанами Фитцжеральдами, перехватил два корабля, принадлежащих “Монтегыо Лайн”, с контрабандным французским коньяком. Так как Англия и Франция находились в состоянии войны, Адмиралтейство конфисковало суда и собиралось наложить на владельцев огромный штраф.
Капитан также привез письмо от Джонни Монтегью, подтверждающее эти сведения. Шон положил его в карман и отправился на поиски Пэдди и Шеймуса, горя желанием немедленно поделиться с ними новостями. Ему потребовался час, чтобы разыскать управляющего, тот был сильно встревожен. Шон вспомнил, что тот не переставая шутил за обедом, пил наравне со всеми и даже сам произнес тост.
— Что случилось? — поинтересовался О'Тул-младший.
— Шеймус пропал. Я не могу его найти.
— Странно… Он не мог далеко уйти, — заверил его Шон, помня о слабых ногах отца. — Может быть, кто-то из парней отнес его назад в башню?
Они отправились туда вместе, осмотрели привратницкую и надвратную башню, но не обнаружили Шеймуса.
— Господи, а вы не думаете, что он свалился в подвал? — встревожился Пэдди.
— Пойдем. Вы проверите подвалы, а я посмотрю наверху.
Шон методично осмотрел каждую комнату Грейстоунса, и все безуспешно. И тут из одного окна, выходящего в окруженный стеной сад, он увидел зрелище, как ножом полоснувшее его по сердцу. Тело его отца ничком лежало на земле.
Шон вихрем слетел по лестнице и через элегантные высокие двери гостиной выскочил в сад. Черт, сколько времени отец пролежал на холодной земле? Приближаясь к Шеймусу, Шон замедлил шаг. Ужасно было слышать, как плачет отец.
Шеймус лежал подле могилы Кэтлин и неудержимо рыдал. Шон встал рядом с ним на колени, обнимая его сильными руками, но отец оставался безутешным, горюя о своей возлюбленной жене. Шон хотел было отнести его в дом, но старик не позволил ему этого.
— Нет! Я хочу быть здесь. Я не исполнил свой долг перед ней! Я поклялся, что заставлю Монтегью страдать за то, что он сделал с ее сыновьями. Это разбило ей сердце, и она умерла.
— Отец, вы расстроены, потому что сегодня Рождество. В это время года вы тоскуете по ней всего сильнее.
— Заткнись! Неужели ты не понимаешь, что я тоскую о ней каждый день, каждый час? Кэтлин была душой и сердцем Грейстоунса, смыслом моей жизни. Они раздавили меня, отняв ее. Монтегью использовали мою жену, чтобы заставить меня страдать. Она была моим единственным уязвимым местом.
Шон стоял на коленях у могилы матери, и острые когти вины впивались ему в глотку, мутя сознание. Он точно знал, о чем говорит его отец. Впервые увидев могилу матери, Шон был настолько потрясен тем, что совершил их враг, что на коленях произнес священную клятву. Он отплатит недругу сторицей. Монтегью должны пострадать из-за женщины, которая составляет смысл их собственной жизни. Дочь одному и жена другому, Эмерелд станет отличным орудием его мщения.
Сильные руки сына крепко обняли отца.
— Я клянусь вам, отец, что мы не предадим Кэтлин Фитцжеральд О'Тул.
Разрывающие сердце рыдания наконец обессилили Шеймуса. Шон поднял отца и отнес его в постель в надвратной башне. Пэдди Берк приложил нагретые камни к его ногам, а Шон позвал Тару, чтобы та дала ему снотворное из виски и зерен белого мака.
В эту ночь Эмерелд рухнула в постель усталая, но счастливая. Шон, Пэдди и Тара договорились молчать о Шеймусе, чтобы избавить молодую женщину от ненужных волнений, Эмерелд тут же заснула.
Шон лежал рядом с ней, заложив руки за голову, медленно осознавая, что подходит к концу еще один период его жизни. Он оттягивал эту минуту, как только мог. Теперь пришла пора решительных действий. Он не позволит себе проявить слабость, жалея самого себя или анализируя собственные чувства. Все это бессмысленно и театрально.
Мысленно Шон уже оторвался от женщины, лежащей рядом с ним, убеждая себя, что она больше в нем не нуждается. Она перестала быть пассивной и скромной английской девушкой. Когда они приплыли в Ирландию, Шон научил ее, как стать сильной женщиной, способной в одиночку выстоять против всех. Он, правда, почти разорил ее отца, но Эмерелд получила состояние в виде драгоценностей и сможет остаться независимой, а если ей не захочется снова жить с Монтегью, она переедет в городской дом на Олд-Парк-лейн.
Когда Эмерелд проснулась, Шон уже принял ванну и оделся. Он не сел рядом с ней на кровать, чтобы поговорить, а подошел к окну, выходящему на море. В своем письме Джонни точно сообщал ему, где Уильям Монтегью и Джек Реймонд проведут последнюю ночь этого злосчастного года. Шон знал, что должен этим воспользоваться.
— У меня дела в Англии.
— Но ведь ты не уедешь сегодня? — с вызовом поинтересовалась Эмерелд.
— Нет. Тебе понадобится пара дней, чтобы собраться в дорогу.
Лицо Эмерелд просветлело.
— Отлично. Если ты думал оставить меня здесь из-за моего деликатного положения, я приготовилась драться с тобой зубами и ногтями!
Шон дугой выгнул черную бровь, юмор пришел ему на помощь.
— Деликатное положение? Да у тебя зубы и когти дикой кошки.
Молодая женщина хотела было поддразнить его и сказать, что его шрамы могут это подтвердить, но она никогда не могла смеяться над его рубцами. У Шона их слишком много — и видимых, и незримых. Эмерелд слегка удивилась, что он снова хочет везти ее в Англию. Она-то ожидала, что Шон топнет ногой и прикажет ей сидеть дома в безопасности.
Хотя в Лондоне больше врачей и повитух, чем в окрестностях Грейстоунса. Доктор О'Тулов жил в Дублине, но она никогда не видела его, потому что Шеймус отказался от его услуг. Эмерелд улыбнулась про себя, отлично понимая такое отношение. Она сама игнорировала советы Кейт и Тары отправиться к врачу и дать ему осмотреть себя. Эмерелд решила, что они с Шоном вернутся обратно задолго до того, как родится ребенок. Она только надеялась, что ее не укачает во время путешествия. Эмерелд по-королевски махнула рукой: