Идеальный мужчина
Шрифт:
— Ты говоришь так, будто готова встать на сторону этого сукина сына! — сердито воскликнула Дикси.
— Он вовсе не настолько… — Брук едва успела прикусить язык. У нее чуть не выскочило: «Он вовсе не настолько плох!» Как бы потом она объяснила это Дикси? И вообще, какого черта она защищает этого наглого, самоуверенного шантажиста — настоящую акулу? — То есть я хотела сказать, что мы ни разу в глаза его не видали, а беремся судить. По-моему, это не совсем честно!
— Ну и простофиля же ты! — презрительно процедила Дикси. — Этот гад заткнул какую-то несчастную дыру в потолке — и ты уже готова ему все простить. А вот меня, наоборот, это настораживает еще сильнее. Брэдшоу вроде бы числится в пропавших уже не первый день. Тогда кто велел починить крышу?
— Наверное, он сам — еще до того, как исчезнуть, — автоматически пробормотала Брук. Она снова и снова поглядывала на часы. Ну вот, до конца перерыва уже меньше пяти минут. Сейчас или никогда! Иначе Брук не вынесет пытку неизвестностью. Она сделала глубокий вдох и многозначительно посмотрела на руку Дикси. — Ого, что-то я не припомню такое кольцо! Откуда оно у тебя?
Предательский румянец разлился по щекам Дикси, и у Брук от волнения пересохло горло. Подруга привычным жестом перекинула через плечо прядь длинных волос и с вызовом ответила:
— Я купила его сама, на годовщину нашей свадьбы. Господь свидетель, от Рика сроду не дождешься подарка!
Брук пришлось зажмуриться и сосчитать до десяти, чтобы прийти в себя. Когда она открыла глаза, то увидела руку с кольцом, которую Дикси сунула прямо ей под нос.
— Выглядит как настоящий, верно? — Дикси весело расхохоталась. — Да успокойся ты, это же цирконий! Как будто с моего жалованья можно купить что-то настоящее!
Брук обмякла на своем стуле, испытав ни с чем не сравнимое облегчение. Значит, Дикси ни при чем, потому что если бы она была в курсе, то никогда бы не…
Боже милостивый, неужели ей действительно хватило совести заподозрить Дикси?!
Это все Алекс! Это из-за него она скоро станет с маниакальным упорством подозревать всех и вся.
Когда за окном стемнело, а от Брук по-прежнему не было ни слуху ни духу, Алекс занервничал. Он устроился на крыльце в старом скрипучем кресле-качалке и постарался успокоиться и сполна насладиться красотой окружавшей его природы.
Но из этого ничего не вышло. Без Брук все казалось убогим и заброшенным и навевало безнадежную тоску — как она и предсказывала.
Он всегда был человеком действия, привык постоянно бросать вызов судьбе и побеждать, принимая остроумные и неожиданные решения. Но он слишком хорошо знал себя: в данный момент он скучал вовсе не по привычной круговерти. Он скучал по Брук. Ее энергия, ее искрометный характер привносили в окружающий мир ту остроту и насыщенность, без которых Алекс, как без наркотика, уже не мог обойтись. Чем больше времени они проводили вместе, тем больше ему хотелось видеть ее еще и еще. В конце концов этот неутоленный голод общения стал ощущаться как настоящая физическая боль.
Брук околдовала его своей красотой, независимостью, отвагой и неподкупной честностью, такой редкой в наше время. Если она ставила перед собой какую-то цель, то шла к ней, невзирая на трудности и опасности, подстерегавшие на пути.
На темной извилистой грунтовой дороге, ведущей к рыбачьему домику, появились яркие огни фар. Алекс мигом вскочил с кресла и напряженно замер, едва сдерживая нетерпение. В ушах гулко стучала кровь. Предстоял еще один раунд неистовой борьбы с собственным телом, упрямо требовавшим сломить сопротивление этой неотразимой, непредсказуемой особы.
Увидев, как медленно Брук выбирается из машины, он сразу понял: что-то не так! Брук Уэлш никогда не грешила медлительностью, а тут еле двигалась, словно больная. И не захлопнула со всего маху дверцу своей машины.
Алекс настороженно наблюдал, как она понуро шагает к дому, сжимая в руке белый пластиковый пакет. Еще никогда Брук не поднималась по ступенькам так, будто к каждой ее ноге привязано по пушечному ядру. Молча, не говоря ни слова, она сунула пакет Алексу в руки. Он уловил запах копченой свинины и соевого соуса.
— Полетела одна из упаковочных машин, и после смены нам пришлось вручную упаковывать половину дневной, продукции. Поэтому я так чертовски опоздала и так чертовски устала. Так что с вашего позволения я прямиком отправлюсь отмокать в горячей ванне. С докладом придется подождать. — Она равнодушно обошла его и скрылась в доме.
Алекс молча смотрел ей вслед. Он никогда еще не видел ее такой измученной и до отупения уставшей. Ему стало стыдно. Пока он тут наслаждался жизнью и расслаблялся на лоне природы, Брук крутилась на фабрике как белка в колесе. А ведь это, между прочим, его фабрика — и Брук не виновата в том, что за целых полгода у Алекса не дошли до нее руки!
В ванной зашумела вода, и его осенила идея. Это наверняка поможет Брук справиться с усталостью! Правда, поначалу она обязательно примет его помощь в штыки, но, будучи оптимистом, Алекс надеялся, что при определенной настойчивости сумеет добиться ее согласия.
Он быстренько развел в камине огонь, используя для растопки выцветшие китайские фонарики, и стал ждать, пока шум воды в ванной не затихнет. Наконец скрипнули ржавые вентили на кранах. Значит, ванна наполнена. Алекс осторожно поскребся в дверь.
— Ну что еще?
Услышав в ее голосе привычные сердитые нотки, он довольно ухмыльнулся. Судя по всему, красавица мало-помалу отходит. Вот и отлично!
— Вы взбили в ванне пену?
— Чего-чего?
— Пену!
За дверью надолго замолчали. Наконец она ответила весьма подозрительным тоном:
— Ну взбила. А вам какая разница?
— Такая, что я сейчас войду! — Брук и охнуть не успела, как он распахнул дверь и проскочил внутрь.
— Алекс! — испуганно взвизгнула она, нырнув в воду по самые ноздри. — Какого черта вам здесь надо? — Над курганом мыльной пены теперь виднелись лишь потемневшие от испуга глаза да копна светлых влажных волос.