Идеальный мужчина
Шрифт:
— Ты и это прошляпил, верно? — Алекс ехидно ухмыльнулся. — Да, Лотес — родной племянник Элайи. Но Элайя не сильно гордится этим родством и предпочитает о нем помалкивать. Заводи машину. Мы едем на квартиру к управляющему — только не говори, что не знаешь, где она находится!
— Конечно, знаю. Но зачем мы туда едем? — недоумевав Лутер, выезжая на улицу.
— Чтобы ее обыскать.
— Произвести незаконный обыск?
— А что еще тебе остается делать, если ты не коп? — сердито воскликнул Алекс. Его злила столь неуместная щепетильность частного детектива.
— По-моему,
— Вот как?
— Точно! — И Лутер убежденно кивнул головой. — Нынче утром к ней на дом доставили совершенно загадочный груз!
— Хм-м… — задумчиво промычал Алекс, поддаваясь искушению поиграть с этим простаком в кошки-мышки. — Хотел бы я знать, что же это за груз?
— Презервативы! — торжествующе выпалил Лутер. — Презервативы с вашей фабрики!
— И как же тебе удалось разнюхать, что там были именно они?
Детектив сообразил, что ляпнул лишнее. Он демонстративно поджал губы и сделал вид, что слишком занят вождением, хотя в этот ранний час улицы были совершенно пусты. Но Алекс не собирался давать спуску проштрафившемуся сыщику.
— Лутер! Надеюсь, ты не нарушил закон и не вторгся без спросу в чужую квартиру?
Они миновали целых два квартала, когда тот наконец не выдержал:
— Ну ладно, ваша взяла. Я действительно сунул нос в этот домишко, но буквально на секунду! Уж очень хотелось знать, что в тех коробках. Их привезли целый грузовик.
— А ты успел разглядеть, кто вел этот грузовик? — вдруг насторожился Алекс.
— Пожалуй, я вполне смогу его опознать, если будет нужно.
— Очень хорошо! Если мы больше ничего не сумеем раздобыть, тебе действительно придется опознать его.
— Раздобыть… — растерянно повторил Лутер. — Вы мне скажете наконец, что все это значит?
— Ну, поскольку незаконный обыск предстоит сделать именно тебе, было бы несправедливо и дальше держать тебя в неведении.
Лутер громко сглотнул.
— Надеюсь, вы не забыли свою чековую книжку, потому как это влетит вам в изрядную сумму! Если меня поймают, то не просто отберут лицензию!
— Ну что ж, это значит, что тебе следует проявить дьявольскую осторожность, чтобы тебя не поймали. Иначе как же ты будешь тратить те деньги, которые я собираюсь тебе заплатить?
Но детектива почему-то не убедил даже этот безотказный довод. Он с мрачным видом загнал машину на стоянку возле дома Лотеса и выключил зажигание.
— Где вы будете находиться, пока я буду рисковать своей шкурой?
— Здесь, в машине. Да ты не бойся, я сразу дам гудок, если увижу Лотеса.
— Вот уж спасибо! — со стоном воскликнул Лутер. — Прямо с души камень свалился, когда узнал, что «на шухере» будет стоять мой босс!
— Чрезвычайно польщен. А теперь позволь тебе объяснить, что именно мы ищем…
— Нет, ты скажи точно: тебе больше ничего не нужно? — в десятый раз спросил офицер Джеральд. — А то ведь шериф Снайдер ясно сказал: не вздумайте обращаться с ней как с преступницей!
Усмехнувшись в кулак, Брук покосилась на то, что исполняло обязанности тюремной койки. Трудами заботливых стражей порядка она превратилась в роскошное ложе с несколькими тюфяками, дюжиной одеял и горой пуховых подушек. Пожалуй, с этим сооружением не могла сравниться даже ее собственная кровать, на которой она спала дома.
— Честное слово, мне больше ничего не нужно, — заверила Брук, вежливо улыбнувшись Джеральду.
— А как насчет еды? Твой стейк не слишком жесткий? Смотри, мне ничего не стоит отправить его назад. Трева подрумянит его еще немного, и тогда…
— Джеральд! — нетерпеливо перебила его Брук.
— Да, мэм?
— Тебе правда больше нечего делать? — И она выразительно глянула на унитаз, гордо сверкавший в углу ее камеры.
— Ох, оно и верно! — Джеральд даже побагровел от смущения. — Погоди, я сейчас прилажу занавеску и оставлю тебя одну… Ну, для дела…
Когда впопыхах натянутая простыня отгородила ее зарешеченную камеру от общего коридора, Брук плюхнулась на койку и уставилась на поднос с едой, доставленной из кафе Тревы.
Чтобы не обижать своего заботливого тюремщика, она съела почти половину салата, но так и не смогла притронуться ни к толстому сочному стейку, ни к жареной картошке с румяной корочкой, ни к пирожным. Джеральд позаботился даже о знаменитом персиковом кобблере на десерт. Как жаль, что она совершенно потеряла аппетит!
Ее взгляд скользнул по подносу со всей этой роскошью и задержался на камере. Вот тебе и «ходить по нужде под конвоем и питаться черт знает чем!». Одна «тюремная койка» чего стоит! Видел бы ее сейчас Алекс. У Брук на губах заиграла слабая улыбка.
Переставив поднос на телевизор (Джеральд не забыл и о телевизоре), она удобно устроилась на кровати, заложив руки за голову. Больше всего ей хотелось бы знать, чем сейчас занят Алекс и все ли идет по плану. Интересно, так ли сильно он скучает без нее, как скучает она?
По мере того как Брук восстанавливала в памяти мельчайшие подробности их удивительной близости, ее улыбка делалась все шире и шире. Алекс не просто освободил ее — он разбудил в ней чувственность! Просто удивительно, с какой упрямой жестокостью она измывалась над собой, подавляя все это время малейшие проявления нормальных человеческих чувств. А ведь вместо дурацкой борьбы они могли бы проводить чудесные ночи, полные любви! Черт побери, а кто ей мешает взять отпуск и проводить с ним все дни напролет? Что с того, что он ее босс? Секретарши вон только и делают, что выходят замуж за своих начальников… Брук закусила губу и выпрямилась. Она напрасно дала волю воображению. Она зашла слишком далеко. В их отношениях не могло и речи идти о любви, а тем более о браке. И все же упрямый голос продолжал нашептывать, что именно Алекс говорил ей, что они занимались любовью. Но… но он так и не сказал, что любит ее! Слава Богу, ей хватило ума не выставлять себя круглой дурой и не признаться в том, что она к нему неравнодушна. Уж не влюбилась ли она?