Идеальный треугольник
Шрифт:
Орочимару взгрустнул. Джирайя ускакал по делам, потребовать своей порции обнимашек было не у кого… впрочем… Не слишком ли рискованно? А если очень хочется? Ах, эти дилеммы!
Змей вздохнул, закончил все текущие дела, надеясь, за это время передумать… Не передумал. Проверил системы безопасности, вооружился, оделся поприличнее и отправился к Тсу.
Паранойя гундосила, что там наверняка его ждёт ловушка и соваться туда без Джи как минимум небезопасно… Мало ли как Тсунаде могла измениться за последние
Подобные мысли испортили удовольствие от пробежки, однако упрямое «скучаю» вернуться назад не позволило.
Коноха по-прежнему радовала отсутствием толковой системы безопасности — ну, в самом деле, фуин-ключ от сенсорного барьера не менялся с побега Орочимару точно. Можно было бы предположить, что все дело в отсутствии обученных Узумаки — но тот же Джирайя вполне мог при желании навертеть такое, что даже Узумаки мозги бы свихнули, разбираясь. Но тому же Данзо с его привычкой использовать нукенинов существующая система была слишком удобна…
А патрули для по-настоящему сильного шиноби не проблема.
Орочимару без проблем проник в дом Тсунаде. Он почти и не охранялся, так, несколько ловушек для приличия и чтобы молодёжь не особо наглела. Важных документов с рабочего места утаскивать было не принято, а охранять Хокаге… Как бы подразумевалось, что это Хокаге должен деревню защищать и вполне способен сам за себя постоять.
А ловушки так и вовсе вызвали чувство ностальгии. Тсунаде такая Тсунаде…
Змей не знал, когда она придёт домой, и придёт ли вообще сегодня, поэтому зверски сублимировал тискательный инстинкт с её подушкой. А там и задремал, вымотанный непривычно долгой для этого тела пробежкой.
Тсунаде, вернувшаяся домой не то чтобы раньше обычного, но определенно менее уставшей — подаренная папка и впрямь оказалась волшебной, — чужое проникновение заметила сразу. Но уж никак не ожидала обнаружить Орочимару-подростка в обнимку со своей подушкой.
— Орочи, я знаю, что ты не спишь, — невольно улыбнулась она. — Какими судьбами? Почему без Джи?
— Я сплю, — недовольно ответил Змей, закапываясь под подушку, но не ответить на заданный вопрос мешала педантичность. — Соскучился вот. Джи по делам ушёл.
— Соскучился? — Тсунаде удивленно приподняла брови. — То есть ты пришёл из своего убежища, сколько там до него, просто потому, что… Соскучился?
— Ага, — послышалось глухое из-под подушки. Потом черноволосая чуть встрёпанная макушка всё-таки соизволила показаться. — Как дела? Обнимешь?
Со стороны Тсунаде донесся прерывистый вздох. Потом Орочимару как-то моментально вытащили наружу и прижали к груди — крепко, почти до хруста костей. Носик хокаге уткнулся в макушку, но скрыть взволнованное сопение это не помогло.
— Сама же прислала нам блондинистую бомбу замедленного действия, — проворчал Орочимару неловко, обнимая свою мягкую Тсунаде. — Вот он и научил…
— Это была не моя идея, — сдавленно отозвалась Тсу. — Я просто хотела обезопасить его от Акацки… Орочи… Я тоже скучала.
— Здорово, — улыбнулся он, чуть отстраняясь, чтобы посмотреть ей в глаза. — Здорово, когда скучаешь взаимно.
Тсунаде улыбнулась, нажала пальцем на кончик носа Змея:
— Спасибо за твою папку. Здорово помогает. Расскажешь, как у вас дела? Или тебя покормить сначала?
— Еда… — жёлтые глаза мечтательно загорелись. Змей слегка не рассчитал. Раньше он такие марш-броски делал на раз, не запыхавшись и не проголодавшись, а сейчас… Надо нарабатывать форму, и не только умственную. — То есть… Вообще, Коноха — неплохо организованная саморегулирующаяся система. Чтобы её сломать, нужно поставить очень много палок в разные колёса. Если эти палки убрать…
Тсунаде все же не удержалась, потискала его еще немного. Потом лёгким, молодым движением соскочила на пол:
— Идем, покормлю. Или ты на ручках? — она протянула помянутые ручки.
— На ручках! Я слишком кавайный, чтобы ходить по земле!
Сенджу рассмеялась:
— Тогда почему ещё вся Коноха не судачит о гордом катании верхом на змее, а?
— Слухи я не люблю больше, чем ходить, — проворчал Орочимару, прижимаясь. — Доверил бы Учихе работать змееносцем, но он тоже занят был.
— Плохо быть каге, да? — Тсунаде погладила его по голове. — А хорошим каге — еще хуже… Блинчики или суп?
— Занят вызыванием у меня зависти и приступов тоски, если что. Суп. А потом блинчики.
— В смысле — вызыванием у тебя зависти? — не поняла Тсунаде. — С шаринганом тренируется, что ли?
— Приступов зависти, которые привели меня сюда.
Сенджу помолчала, раскладывая еду по тарелкам. За долгие годы она научилась не требовать от собеседника ответов, если тот не хочет говорить прямо, хотя так и не поняла, к чему вся эта велеречивость. Но… Право слово, это же Орочимару. Скрытный Змей, который может иметь две, три, пять и больше слоев кожи, скрывающей нутро…
…и так доверчиво прижавшийся к ней сейчас.
Обнять, легонько поцеловать в щеку, придвинуть тарелку. И молчать, чтобы не спугнуть теплое щекотание в груди.
Орочимару ел быстро, но аккуратно, при любой возможности прижимаясь к самой знаменитой груди. Мягонько. Тепло. Уютно-о-о…
— Хорошо… — тихим выдохом сорвалось с губ.
— Оставайся, — Тсу прижалась щекой к его виску. — То есть… Я сейчас не про то, чтобы остаться в Конохе насовсем. Оставайся вот тут, — ладошка легла на грудь напротив сердца. — Оставайся… Живым.