Идеальный треугольник
Шрифт:
— Хината-сама оказала мне любезность, проводив к вашему дому, — не дал химе вставить слова Саске. — Мне бы очень хотелось поговорить с Мэнебу-куном… о каллиграфии.
Собственно говоря, Учиха почти не сомневался, что надпись — дело рук подростка — если пятнадцатилетнего обормота, пусть даже и Хьюгу, он вполне мог представить за подобным занятием, то кого-то возраста Какаши-сенсея… И он никак не ожидал, что куноичи от безобидной в общем-то фразы заметно вздрогнет и уставится на него расширенными глазами. Но сориентировался быстро:
— Впрочем, я думаю, вы тоже
— С тебя обед, Учиха! — крикнул вслед Киба.
Изуми-сан позволила себя оттеснить, но сразу приняла вид оскорблённой невинности.
— Что вы себе позволяете, Учиха-сан? Я вас в дом не приглашала! Немедленно убирайтесь!
— Мы вас тоже не приглашали, однако вы не поленились нанести нам визит, — Саске прислонился к стене, разглядывая куноичи через прищур.
Не чистокровная Хьюга — глаза темнее, волосы светлее. Логично, ведь кровь хоть как-то нужно было разбавлять, чтобы не довести клан до вырождения из-за близкородственных браков.
— Ваши обвинения не имеют основания! — женщина сложила руки на груди.
— Разве? Тогда почему вас так взволновало мое появление? И потом, нюх Инузука еще никто не ставил под сомнение.
— Я уважаемая всеми куноичи и мать. А ты маленький засранец, два года шлявшийся неизвестно где. Тебе просто никто не поверит.
— Разве? — Саске иронично приподнял бровь. — Открою секрет, гадостям люди верят гораздо охотней, чем хорошему. Поверят… Не поверят… Осудят в любом случае, — Учиха усмехнулся. — Хотите проверить?
— С каких это пор говорить правду вдруг стало предосудительным?! — взъярилась Изуми. — Вы, все трое, хоть понимаете, какой пример подаёте детям?! Кошмар!!! Разврат! Да ваши родители, узнай о таком…
Лицо Саске застыло безупречной фарфоровой маской.
— Наши родители? — в голосе Учихи прорвалось едва слышное шипение. — Это те, которых вырезал собственный первенец? Или те, которых никогда не знали, потому что они умерли вскоре после рождения? А может быть, те, кто не одобряет поведение дочери, но всё же дают ей строить собственную жизнь?
Саске плавным, змеиным движением скользнул вперед, нависая над куноичи и придавливая ее легким Ки вкупе с алыми проблесками шарингана:
— И какой пример этим детям подаете вы? — парень уперся ладонью в стену рядом с лицом Изуми. — Лицемерие. Трусость. Зависть. Малодушие… Как недостойно для члена великого клана.
Женщина сглотнула, сжала челюсти. Она уже жалела, что ввязалась во всё это, но отступать было некуда, поэтому изо рта потоком лилось всё больше и больше гадостей:
— И что ты сделаешь, Учиха? Нажалуешься Хокаге? Ты ж спишь с её ученицей, разумеется, тебе дадут поблажку. Какие связи, а? Потомок великого клана.
— Зависть разбирает? — невозмутимо поинтересовался Учиха. — А сплю я не с ученицей Хокаге, а с Харуно Сакурой. Меня как-то высокие должности не возбуждают. Что же касается Годайме… зачем беспокоить её такими пустяками? Я всегда могу обратиться к тем же Акимичи. Так что решай сама, выполняешь ли ты мои условия, или же клан Хьюга начинают трепать на каждом углу. Думаю, Хиаши-сама прекрасно разберется с наказанием для провинившихся.
— Какие ещё условия? — подозрительно уточнила Изуми.
Учиха пакостно усмехнулся. Если при осознании того, что их ночной посетитель — женщина, он слегка растерялся, то теперь ему казалось, что так даже лучше будет.
— Каллиграфия, Изуми-сан.
— Что? — растерялась женщина. — При чём здесь каллиграфия?
Она-то думала, что её как минимум отмывать заставят, или в интриги какие завлекут, или… ну, ещё что-нибудь унизительное, чтоб можно было извлечь моральную или материальную пользу. А тут…
— Мои эстетические чувства глубоко оскорблены тем, насколько кривую надпись вы нам оставили. Так что будете упражняться в каллиграфии до тех пор, пока каждая черточка слова «ксо» не станет исполнена лаконичной строгости и изящества, — Саске сверкнул шаринганом.
— Вы… серьёзно? — у женщины задёргался глаз.
— Более чем, — Учиха уже откровенно ухмылялся, скрестив руки на груди.
Нет, она, конечно, знала, что он извращенец, но чтобы настолько?!!
К слову…
— Эм… Допустим… Когда желаете начать, Учиха-сан?
— Вы можете начать хоть сейчас, — Саске достал из подсумка свиток, кисть и чернильницу. — А я завтра проверю, насколько успешно продвигаются ваши занятия.
После чего показательно-небрежными движениями покрыл половину свитка идеально-каллиграфическими иероглифами, складывающимися во все непристойности, которые парень смог вот так навскидку припомнить.
— По двадцать раз каждое слово, — Саске с глубоким удовлетворением отметил, как Хьюгу передернуло. — И, Изуми-сан… Если вы попытаетесь спрятаться в квартале, я просто снова попрошу о помощи Хинату-химе. Только в этот раз мне придётся объяснить ей причину визита.
— Я не пряталась, — вспыхнула женщина. — Я здесь живу!
— Да, да, — покивал Саске. — До завтра, Изуми-сан.
Дверь за собой Учиха аккуратно прикрыл, да и квартал покинул степенным неспешным шагом, но все равно хотелось потирать руки и пакостно хихикать. Повторить написанные при помощи шарингана иероглифы за десять, тридцать или даже девяносто повторений не удастся — а значит, ханже-Хьюге придётся переписывать непристойности минимум неделю.
Вполне достаточно для достойной мести.
Наруто шёл домой нагруженный, как средних размеров вол. Люди какие-то странные стали, рассеяно улыбались ему — даже совсем-совсем незнакомые, даже приезжие торговцы, — всё норовили его заманить в свои лавки и делали баснословные скидки. Узумаки даже пару раз «Кай» сложил, но ничего не поменялось.
Что не мешало ему пользоваться такой любезной доброжелательностью.
Сдав продукты Сакуре, Наруто уклонился от тумака и сбежал в город под вопль: «Нар-р-руто! Куда я это всё, по-твоему, дену?» — сразу же направившись в резиденцию Хокаге.