Идем в наступление
Шрифт:
— А выдержат?
— Твердо уверен в этом... — спокойно сказал начальник политотдела. Он, как всегда, безошибочно определил самый трудный в ту минуту участок...
— Поберегите себя...
— Да я что? С такими орлами... — Беспалько не договорил: началась шестая контратака гитлеровцев.
Именно в этом бою замечательный подвиг совершил наш красноармеец Б. И. Терентьев, ставший первым Героем Советского Союза в 203-й дивизии.
Восточнее высоты 220,1 враг пошел в атаку при поддержке огня артиллерии и минометов.
Комсомолец
— Стреляй по гадам, — поторапливал второй номер.
— Обожди, не горячись, — успокаивал напарника Борис.
Фашисты тем временем неумолимо приближались к позиции расчета.
— Да стреляй же! — не унимался напарник.
— Спокойно, — отвечал Борис, держа пальцы на гашетке пулемета. — Спокойно...
Гитлеровцы тем временем приблизились уже метров на двести. Убедившись, что бойцы ведут несильный огонь из винтовок, а пулемет молчит, они попытались сделать резкий рывок вперед.
Тут-то и заработал «максим». А уже через минуту фашисты попятились, оставив на снегу не один десяток убитых. Контратака была отбита.
Но передышка для нашего пулеметчика оказалась недолгой. Немцы вторично ринулись в контратаку.
И снова Терентьев подпустил их поближе, прежде чем дал длинную очередь. Убедившись, что огонь косит вражеские цепи, Борис сказал напарнику, что пора менять позицию.
— Иначе засекут — и каюк! — громко крикнул он.
Пулеметчики едва сделали несколько шагов по снежному полю, как рухнул на землю смертельно раненный второй номер.
— Подносчик, ленту! — решительно скомандовал Терентьев. [34]
Теперь ему предстояло действовать одному. Он нажал на гашетку. Ствол «максима» быстро накалился.
— Еще ленту! — крикнул Борис и, не глядя, привычно протянул руку в ту сторону, где находился подносчик. Потом раздраженно обернулся — его товарищ лежал в двух метрах окровавленный и недвижимый, с двумя коробками патронов...
В один прыжок Терентьев оказался рядом, мигом подхватил коробки и снова приник к пулемету.
Перед четвертой контратакой он притащил и положил рядом с собой с десяток пулеметных коробок.
Пятую контратаку комсомолец Терентьев отбивал длинными очередями: пальцы рук свело от страшного напряжения. То ли осколком, то ли пулей с него сорвало шапку.
Шестую контратаку немцы начали, когда едва стали сгущаться сумерки: явно решили до наступления темноты прорваться через наши порядки и миновать проклятый пулемет, к которому никак не могли подобраться...
Гитлеровцы были уже в нескольких десятках метров, когда где-то сбоку, совсем рядом, неожиданно грохнул взрыв. «Максим» покачнулся. Терентьев почувствовал, как что-то со страшной силой ударило по правой ноге, и впал в забытье...
Рядом гремел бой: противник пытался прорваться через боевые порядки 619-го
...Борис открыл глаза, когда темень плотно окутала землю. Попробовал пошевелить правой ногой — не смог. Тогда он сел и начал осторожно ощупывать ногу. Под руками был лед. Откуда? Юноша не сразу сообразил, что это его собственная кровь, застывшая на морозе. А вокруг не было ни души. Терентьев решил, что остался один. Он не знал, что совсем рядом в темных окопах сидели бойцы, его товарищи, не пропустившие врага. И потому после недолгих раздумий пополз назад. Нога нестерпимо болела, не гнулась и почему-то все время цеплялась за окаменевшую от холода землю. [35]
«Хорошо, что не пропустил их, — подумал Терентьев. — Хорошо! А пулемет... Разве можно бросить оружие?» И, развернувшись, медленно пополз к своей огневой позиции.
Тяжелым оказался обратный путь, но раненый боец преодолел его, добрался до своего «максима». После долгих усилий ему удалось прикрепить пулемет к здоровой ноге, пустив в дело пулеметную ленту...
Санитары подобрали отважного пулеметчика в бессознательном состоянии. Врачам пришлось ампутировать юноше ногу. В строй он больше не вернулся.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 февраля 1943 года пулеметчику Борису Ивановичу Терентьеву было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
В дивизии сложили песню о герое и его подвиге. До конца войны бойцы пели эту песню. Борис не слышал ее, а были в ней и такие слова:
Заревом пожарищ
Полыхали дали,
О тебе, товарищ,
Мы ли не слыхали...
В Кирове, в Ташкенте,
В городах Урала
О тебе, Терентьев,
Не померкнет слава...
Бои не ослабевали и в последующие дни. 25 ноября враг предпринял пять контратак силою от батальона до полка при поддержке танков...
— Скорее бы сменили нас на этих рубежах. Или хотя бы подбросили нам резервы, — ворчал кое-кто из штабистов...
Резервы, как известно, бывают разные. Это и свежие, не потрепанные в непрерывных боях части. И свои, внутренние резервы. Их находят даже тогда, когда, кажется, все пущено в дело. Не случайно на просьбы к высшему начальству о помощи мы иногда слышали в критические, как казалось порой, минуты: обходитесь собственными силами... будет возможность — поможем.