Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 2
Шрифт:
Глава 5
1948 Год: Критика уступает место политическим обвинениям
Наступивший 1948 год ворвался в жизнь ленинградских историков литературы смерчем газетных и журнальных статей, тон которых не опускался ниже грубой критики, а простирался до откровенных оскорблений и политических приговоров. Сегодня трудно себе представить, насколько страшными были эти обвинения в контексте сталинского времени.
Министерство высшего образования СССР в самом начале года определило главную идеологическую цель – «Активно бороться за приоритет отечественной науки». Именно так называлась заглавная редакционная статья в январском номере журнала «Вестник высшей школы», прокладывающая светлый путь советским ученым – преподавателям вузов к идейному росту.
«…Можно с гордостью сказать, что советская наука, благодаря исключительным заботам партии и правительства и вниманию великого друга передовой науки, – товарища Сталина, достигла подлинного расцвета. В годы сталинских пятилеток, в период тяжелых испытаний Великой Отечественной войны, в наши дни послевоенного восстановления и дальнейшего развития народного хозяйства и культуры страны, деятели передовой советской науки самоотверженно трудились и трудятся, помогая народу в его созидательной работе.
Одним из существенных противоречий старой России было несоответствие между творческими силами народа и использованием этих сил. Иностранные клеветники и поддерживавшие их господствующие классы царской России на протяжении
В постановлении ЦК ВКП(б) “О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском ‘Краткого курса истории ВКП (б)’, опубликованном в ноябре 1938 г., подчеркивалось, что “задача марксистско-ленинского воспитания советской интеллигенции является одной из первоочередных и важнейших задач партии большевиков”. За прошедшие 9 лет в стране выполнена большая работа по повышению марксистско-ленинской сознательности кадров советской интеллигенции. Однако многие факты говорят о том, что в этой области еще имеются серьезные недостатки, наносящие подчас большой ущерб интересам нашего государства.
В руководящих указаниях Центрального Комитета ВКП(б) об идеологической работе, в докладе тов. Жданова о журналах “Звезда” и “Ленинград” справедливо отмечалось, что у некоторых работников науки, техники и искусства не изжиты до конца представления о “неполноценности” русской науки и культуры, о “непревзойденности” всего, что идет с Запада. Низкопоклонство и раболепие перед реакционной буржуазной культурой, проявление лакейской почтительности перед иностранщиной, неуважение к достижениям советской науки и культуры, – все это со всей резкостью осуждено партией и встречает непримиримую, острую критику советской общественности.
Постановления Центрального Комитета ВКП(б) по вопросам идеологической работы имеют огромное значение для всей советской интеллигенции, но особую роль они призваны сыграть в деятельности научно-педагогических кадров нашей высшей школы. Высшие учебные заведения Советского Союза – это не только школы, готовящие специалистов для всех отраслей народного хозяйства. В наших вузах воспитываются и получают идейно-политическую закалку люди, которые в предстоящей практической работе призваны быть в авангарде строителей социалистического государства; они должны быть до конца преданными Родине и пропагандировать великое прошлое русского народа, его достижения во всех областях науки, искусства и культуры. Это придает работе высшей школы, ее профессоров и преподавателей, особую ответственность.
Нужно откровенно признать, что профессора и преподаватели нашей высшей школы в этом отношении – в большом долгу перед страной. Во многих программах, в изданных учебниках, в лекционных курсах нашей отечественной науке уделялось незаслуженно малое место. Программы и учебники пестрили (многие из них и до сих пор пестрят) десятками имен иностранцев, а наши ученые либо не упоминаются вовсе, либо о них говорится так, будто они не внесли ничего нового в мировую науку и являлись учениками иностранных деятелей науки. ‹…›
Замалчивание роли русских ученых, преувеличенное, часто неверное освещение значения зарубежной науки создавало у студентов искаженное представление об отечественной науке и не способствовало воспитанию у них чувства глубокого уважения к нашим ученым и их замечательным трудам, чувства патриотизма, готовности всеми силами отстаивать честь и достоинство нашей Родины в науке и культуре.
Партия своевременно напомнила работникам советской науки об этих больших упущениях, указала пути исправления допущенных ошибок и ликвидации раболепства и низкопоклонства перед заграницей.
“Не освободившись от этих пережитков, – говорил В. М. Молотов в докладе, посвященном 30-летию Великой Октябрьской социалистической революции, – нельзя быть настоящим советским гражданином. Вот почему советские люди проникнуты таким решительным стремлением скорее покончить с этими пережитками прошлого, развернуть беспощадную критику всех и всяких проявлений низкопоклонства и раболепия перед Западом и его капиталистической культурой”.
Научно-педагогическая общественность вузов активно реагировала на решения Центрального Комитета ВКП(б) об идеологической работе.
Многие кафедры высших учебных заведений страны, многие профессора и преподаватели по своей инициативе приступили к тщательному пересмотру программ, к критическому разбору учебников и учебных пособий, к анализу лекционного материала, преподносимого студентам, к оценке тематики научно-исследовательских и диссертационных работ под углом зрения наиболее полного выявления роли отечественной науки и ее деятелей в мировой науке.
В связи с этим в большинстве вузовских коллективов была выдвинута задача улучшения идейно-политической работы, дальнейшего повышения качества подготовки специалистов и развития научно-исследовательской работы. ‹…›
Однако не везде еще правильно подходят к решению этой большой задачи. Кое-где это большое политическое движение понимается как “кампания”, и вместо глубокой перестройки содержания учебного материала, лекционных курсов и всей научной работы пытаются ограничиться поверхностными поправками, изменениями и дополнениями непринципиального характера. Некоторые профессора и преподаватели считают, что для освещения роли отечественной науки достаточно отвести ей часть вступительной лекции к курсу, а в остальном все может быть оставлено без изменений. Так понимать борьбу за приоритет отечественной науки и воспитание чувства патриотизма у студентов – значит не только ошибаться, но грубо извращать большую идею, положенную в основу последних решений ЦК ВКП(б) об идеологической работе. Такого рода фактам не должно быть места в высшей школе, в рядах советских ученых» [1] .
1
Активно бороться за приоритет отечественной науки // Вестник высшей школы. М., 1948. № 1. Январь. С. 1–3.
Имена тех, кому «не должно быть места в высшей школе, в рядах советских ученых» уже были известны по проработкам 1946 и 1947 гг., но к ним присоединялись и другие. Вводились они в адовы круги посредством коммунистической печати.
Проблемы оперного искусства и литературы неразрывны
«Общественный просмотр» оперы «Великая дружба», состоявшийся вечером 5 января 1948 г. в Большом театре, повлек за собой описанные в первой главе последствия в виде принятия 10 февраля 1948 г. постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «Об опере “Великая дружба” В. Мурадели».
Это постановление не имело отношения к науке о литературе, но, как и все решения партии по идеологическим вопросам, не могло пройти незамеченным для ее представителей.
Утром 9 января в «Ленинградской правде» все жители города смогли прочитать ничем не выдающееся объявление: «Лекторий Университета сообщает, что объявленная на 11 января лекция-концерт из цикла “Советская музыкальная культура” переносится. О дне лекции будет объявлено дополнительно» [2] . Такая оперативность свидетельствует о том, что ректор университета не только был крайне предусмотрительным, но и весьма информированным.
2
Ленинградская правда. Л., 1948. № 7. 9 января. С. 4.
Все дальнейшие ленинградские мероприятия последовали уже после опубликования постановления ЦК в центральной прессе. 27 февраля «Вечерний Ленинград» сообщал:
«Отдел музыкального вещания Ленинградского радиокомитета подготовил цикл лекций-концертов о выдающихся произведениях русской музыкальной культуры. Первые две лекции посвящаются операм Глинки. После доклада о творчестве гениального русского композитора будут исполнены отрывки из опер “Иван Сусанин” и “Руслан и Людмила”, третья лекция посвящается творчеству Бородина, в частности, его второй симфонии» [3] .
3
Сокровища русской музыкальной культуры // Вечерний Ленинград. Л., 1948. № 48. 27 февраля. С. 3.
3 марта «Ленинградская правда» оповестила горожан о новом цикле:
«Лекторий горкома ВКП(б) организует цикл лекций “Великие традиции русской музыкальной школы”. План цикла: 1. Исторические постановления ЦК ВКП(б) об опере “Великая дружба” и задачи советского музыкального искусства. 2. Черты народности и реализма русской классической оперы. 3. Русский симфонизм. 4. Балетно-танцевальная музыка в ее классических образцах. 5. Передовая русская музыкальная критика. 6. Музыкальное творчество народов СССР» [4] .
4
Ленинградская правда. Л., 1948. № 52. 3 марта. С. 4.
9 марта к обсуждению постановления приступили литераторы:
«В Доме писателя имени Маяковского состоялось собрание ленинградских писателей, посвященное обсуждению постановления ЦК ВКП(б) об опере “Великая дружба” В. Мурадели.
После доклада секретаря партийной организации Ленинградского союза советских композиторов музыковеда Л. Энтелиса развернулись оживленные прения. Выступавшие отмечали, что исторический документ ЦК партии выдвигает важнейшие проблемы и перед писателями. Каждый прозаик, поэт, драматург и критик должен сделать из него выводы в своей творческой работе.
Постановление имеет прямое отношение к Союзу писателей еще и потому, что оно прямо подсказывает необходимость тесного творческого содружества композиторов с драматургами и поэтами в создании советской классической оперы, подлинно народной оратории, массовой песни. ‹…›
Ряд выступлений был посвящен критическому анализу творческой практики литераторов. Ю. Герман в своей речи отметил, что среди части поэтов еще не изжито увлечение формализмом. До сих пор некоторые поэты вдохновляются творчеством Велимира Хлебникова [5] для так называемой “лабораторной”, а по существу, в корне порочной работы. В писательской среде деловые отношения все еще подменяются приятельскими, еще широко распространены взаимные похвалы и комплименты. Часто всякая критика воспринимается как личная обида.
Эту же мысль подчеркнул в своем выступлении секретарь парторганизации Ленинградского отделения Союза писателей К. Ванин.
Собравшиеся с большим воодушевлением приняли приветственное письмо товарищу Сталину» [6] .
5
Хлебников стал одним из символов чуждой литературы, но близость к Маяковскому оказывалась спасительной: 29 августа 1947 г. секретариат ССП СССР обсуждал вопрос «О сборнике «Русская советская поэзия» к 30-летию Октября»: «Заслушав сообщение составителей сборника о том, что Госиздат не включает в сборник произведения Хлебникова, не имея к тому серьезных мотивов, Секретариат ССП постановляет: Считать принципиально правильным включение в состав сборника произведений Хлебникова. Поручить К. М. Симонову решить вопрос, какие конкретно стихотворения Хлебникова могут быть включены в данный сборник» (цит. по циркулярной копии протокола – НА РТ. Ф. 7083 (ССП ТАССР). Оп. 1. Д. 187. Л. 166). Вопрос был решен положительно, и ГИХЛ включил стихотворение «Эй, молодчики-купчики…» и отрывок из поэмы «Ночь перед Советами» в антологию: Русская советская поэзия: Сборник стихов, 1917–1947 / Сост. и ред. Л. О. Белов, В. О. Перцов, А. А. Сурков. М., 1948. С. 152–155. (Подписано к печати 19 октября 1947 г.)
6
ЦГАЛИ СПб. Ф. 12 (ЛенТАСС). Оп. 2. Д. 124. Л. 186–187 («Ленинградские писатели обсуждают постановление ЦК ВКП(б) об опере «Великая дружба» В. Мурадели»).
Против идеализации творчества Ф. М. Достоевского
Еще 19 декабря 1947 г. ректор А. А. Вознесенский подписал приказ по филологическому факультету:
«МОРДОВЧЕНКО Н. И. – доцента кафедры истории русской литературы, освободить от временного исполнения обязанностей заведующего кафедрой истории русской литературы с 15/XII – 47 г., согласно личной просьбе. ‹…›
ГУКОВСКОГО Г. А. – профессора кафедры истории русской литературы, назначить с 16/XII – 47 г. зав[едующим] кафедрой истории русской литературы с окладом 6000 руб. в месяц» [7] .
7
ОДО СПбГУ. Приказы ректора. № 2827 от 19 декабря 1947 г.
Ректор ничуть не сомневался в том, что Министерство утвердит кандидатуру Г. А. Гуковского и, подписывая приказ, собственноручно вычеркнул буквы «и. о.» перед названием должности. Такая рокировка объясняется тем, что Николай Иванович в течение более чем полугода не утверждался в министерстве, поскольку не был ни доктором наук, ни профессором [8] .
Назначение Г. А. Гуковского на эту должность свидетельствовало и о том, что ректор и партбюро считали его кандидатуру приемлемой в политическом плане и не опасались, что таким решением могут поставить себя под удар. То есть Г. А. Гуковский, не особенно задействованный в баталиях против «веселовистов», был пока объявлен живым.
8
Защита докторской диссертации Н. И. Мордовченко состоялась 8 апреля 1948 г. (тема – «Русская критика первой четверти XIX века»), оппонентами на защите выступили Г. А. Гуковский, А. В. Предтеченский и Б. В. Томашевский. См.: Вечерний Ленинград. Л., 1948. № 72. 26 марта. С. 4.
Именно заседание кафедры истории русской литературы стало первым публичным мероприятием наступившего 1948 г. Посвящено оно было обсуждению печатных работ о Ф. М. Достоевском – Ленинградский университет не мог оставаться в стороне от развернувшейся в прессе кампании. Обзор этого заседания, состоявшегося в десятых числах января, был опубликован не только в университетской газете, но и в «Ленинградской правде». Хотя отчеты помещены в качестве редакционных статей (то есть без подписи), статья в главной городской газете, по-видимому, принадлежала доценту филологического факультета и заведующему отделом печати Ленинградского горкома ВКП(б) А. Г. Дементьеву: