Иди за мной
Шрифт:
Я не помнила ничего из нашего прошлого. Когда была маленькая, постоянно выспрашивала маму, где же наша семья, почему мы одни, где мой папа. Мама грустнела от моих вопросов, отмалчивалась. И только когда я стала постарше, поведала про наш знахарский род, про цветочные имена, про жизнь в Лесу в гармонии с Природой. Про папу мама говорила мало, сказала только, что он хороший, добрый, но не может с нами быть.
Довольно скоро я перестала расспрашивать маму, чтобы не огорчать. Она и так почти всегда была печальной. Тихая, задумчивая, молчаливая, аккуратно выполняла свою работу, безропотно снося упрёки и ругань Ильвы.
Только когда мы приходили в Лес, мама
Леса мама совершенно не боялась в отличие от местных. Это была её стихия. Мама учила меня всему, что знала: разбираться в растениях, ценить их силу, наблюдать жизнь лесных обитателей. Раз за разом она приводила меня на лесные поляны созерцать, как из крошечных семечек появляются малюсенькие росточки, как эти ростки набирают силу, вытягиваются, как распускаются цветы и зреют плоды.
А в сумерках, когда становилось слишком темно для прогулок, мы возвращались домой, и я училась готовить порошки и снадобья. Как же я обожала эти посиделки! Уютная полутьма в нашей комнатке, терпкий запах сушёных трав, тихое бульканье отваров. И мама рядом. Она говорила, что в нашем роду ни у кого не было магии, даже самой простенькой. Но знахарство стало для меня подлинной магией, отдушиной и отрадой.
Ещё мы брали книги в городской библиотеке и много читали. Мама хотела, чтобы я, как и она, была грамотной и образованной. Любила повторять: «Знание — это путь, чем больше знаний, тем больше открытых путей». Мне нравилось учиться. Некоторые сведения о том, как устроен мир, приводили меня в неподдельное восхищение. Высшая магия, вечные деревья, алмазные дожди, Остров Несмирившихся, искусственный свет, древние манускрипты, вода, сама бегущая по трубам в дома, большие города, страшно подумать, с тысячами жителей — сколько же всего удивительного вокруг нас.
Настроение было ужасным. «Так, не унывать!» Решила подбодрить себя любимым способом — повозиться со снадобьями. Достала свою обожаемую мисочку для смешивания трав, старую видавшую виды деревянную ложку (травам нужна обязательно деревянная!) и поставила греться воду.
В шкафу у окна я хранила всё своё нехитрое имущество — несколько платьев, пару ботинок, кое-какие мелочи. Я усмехнулась, не много же я нажила за столько лет работы на Ильву. Моё самое главное богатство умещалось на одной полочке — небольшая книжица с мамиными и моими записями и миниатюрные мешочки с травами, корешками и снадобьями. Давненько я не баловала себя ритуалами красоты.
Я с наслаждением вдохнула резковатый густой аромат порошка из лесных трав и насыпала в миску. Добавила к нему ярких лепестков солнечных цветов, пару капель ароматного масла и немного воды.
Помешивая ложечкой, я наблюдала, как набухает, темнеет смесь. Мама называла её «Эликсиром красоты». Пока мама была жива, за этим и другими порошками иногда приходили горожанки и покупали за монетки. Травки придавали свежесть коже, блеск и силу волосам. А если добавить ещё парочку ингредиентов, то и окрашивали волосы. Главное, знать, какая трава на что способна. Мама знала и пользовалась этим, чтобы зарабатывать деньги на всякие приятные мелочи для себя и своей малышки. Я тоже теперь владею травяными секретами, но воспользоваться знаниями пока не сумела. Я так была подавлена смертью мамы, что выпала из жизни, ничего мне не хотелось. Вот и растеряла маминых клиенток. Но в душе я лелеяла мечту — накопить достаточно денег, перебраться из нашей
Смесь, уже достаточно настоявшаяся, выглядела не слишком привлекательно. Но ради изумительного эффекта можно и потерпеть. От привычных действий, любимых запахов я успокоилась, вернула себе расположение духа и мыслями унеслась в свои мечты.
2
2
Проснулась я, как обычно, рано. Из открытого окна тянуло утренней прохладой. Совсем недалеко могучей зелёной стеной возвышался Лес. Исполинские деревья устремляли ветви в небо, плавно покачивали ими в такт ветру. Пение невидимых в густой листве птиц смешивалось с тихим шумом Леса. Свежий запах листьев и хвои непреодолимо манил убежать в густые заросли, почувствовать упругий мох под ногами, полакомиться ягодами, поваляться на мягкой траве, глядя в бездонное голубое небо.
Но дела не ждут. Надо заполнить вчерашний журнал и отдать Ильве, пока снова приступ привередливости у неё не случился.
Кроме мелкой работы по дому, значительную долю моего времени отнимали заполнение, переписывание документов. Ильва была не шибко грамотной, не любила, как она выражалась, писанину, вот с радостью и спихнула на меня ведение документации, как только я освоила грамоту. Да я и не возражала: возиться с бумажками и чернилами приятнее, чем мыть полы или стирать бельё.
Прыгая через ступеньку, я сбежала по лестнице и отправилась на кухню завтракать. Запах свежеиспечённых булочек был умопомрачительным. Не знаю как там в кондитерской лавочке Грациетты, а вкуснее пирожков Нуны быть не может. Вкусный аромат привлёк не только меня. Три дочки Нуны, про себя я их называла нунятами, вертелись на кухне. Смешливые подвижные рыжеволосые, они очень напоминали хитрых пронырливых лисичек. Девчушки были ещё маленькие, старшей и десяти лет не исполнилось, а младшей накануне стукнуло пять.
Нуна с дочерями и мужем не жила в доме Ильвы, а каждое утро приходила на работу в кухне. Иногда, как сегодня, брала дочек с собой. За работу кухаркой в постоялом дворе Ильвы получала Нуна мало. Жили они бедно. Но иногда перепадало девчонкам по пирожку или булочке, если, конечно, Ильва позволяла.
Нунята, как только я вошла в кухню, бросились ко мне. Всё тут же закрутилось и завертелось. А сколько визгов! Я любила возиться с девчоночками. Они, как маленькие солнышки, всегда умели развеселить и отвлечь от проблем. Даже чёрствая Ильва прощала им почти все шалости.
Поедание пирожков с визгами и беготнёй вокруг стола пришлось прекратить, когда вошла Нуна.
— Доброе утро, Лиатрис! — почему-то необычно серьёзно сказала она. — А тебя хозяйка Ильва зовёт. Зайди к ней в кабинет.
Нуна мяла передник дрожащими пальцами и была сама не своя.
— Доброе утро! Ильва опять злится? Из-за денег? — прямо спросила я.
— Ты лучше иди, милая, не бойся, — со вздохом произнесла кухарка. — И вот ещё, давай-ка, мы тебе причёску поправим, вот туточки прядочка выбилась.
Бережно поправив мои волосы, Нуна оценивающе оглядела меня, помогла привести в порядок платье и завязала пояс красивым бантом.
— Нуна, ты чего? — Я засмеялась. — В кабинете Ильвы конкурс поношенных платьев?
Но она даже не заметила шутку, и, подталкивая меня в спину, серьёзно добавила:
— Золотко, ты только молчи. Улыбайся да смотри кротко. Глядишь, всё и на лад пойдёт.
В полном недоумении я дошла до кабинета Ильвы. Непонятные слова Нуны смущали. «Разгадка же за дверью, сейчас всё и узнаем», — размышляла я.