Идолы
Шрифт:
— Коттонвуд. Здесь так написано. Вот, — показываю я.
Тима снова смотрит вниз, на реку, по которой уплывают металлические останки.
— Если течение тащит все это туда, вниз, может быть, мы сможем идти в противоположном направлении и останемся незамеченными?
— Ну да, машина будет вроде приманки, — говорю я. — И если автомобиль пропал, а транслятора нет, может, они и не найдут нас.
— До поры до времени, — вмешивается Лукас.
Его голос звучит так же устало, как мой, и мы все знаем, что он прав. Они нас найдут. Вопрос лишь в том, когда.
— Вот видите? Может, мне было предназначено уронить машину в реку. Может, эта сухая лапка действительно приносит удачу. — Ро вытаскивает кроличью лапку из кармана.
Я просто поверить не могу, что он умудрился спасти эту отвратительную вещь, когда случилась авария.
— Выкинь! — говорю я, качая головой.
Тима убирает карту:
— Согласно координатам, в этой штуке туннели не слишком далеко, и нам следует двигаться. Иначе мы просто замерзнем насмерть.
— Туннели? — не понимаю я.
Тима пожимает плечами:
— Я так думаю. А как же еще мы сможем пройти под горами?
Мы шагаем вдоль речного русла, пробираясь по каньону, пока не доходим до другой дороги, проложенной по высокой насыпи. Я думаю, что это еще одно древнее шоссе. Ро карабкается на насыпь, и мы следуем за ним, не трудясь хотя бы обменяться словечком. Дело не в том, что Ро — наш лидер, он просто не тот, кто следует за другими. То есть он в буквальном смысле никогда не был тем, кто идет позади. Это не для него.
И потому сейчас он нас возглавляет, нравится нам это или нет.
Мы карабкаемся за ним молча. Разговор требует энергии, а нам нужно беречь каждую каплю тепла и сил, которые у нас остались. Воздух становится холоднее с каждой минутой. Холоднее и разреженнее. Мои ноги и легкие просто горят от усилий, но я не желаю оказаться первой, кто заговорит.
— Дол! — окликает меня Ро, внезапно останавливаясь.
Он приподнимает руку, и я вижу, что ее покрывают белые веснушки.
Я таращусь на них в темноте, а белые искорки внезапно летят на нас сплошным потоком.
— Что это такое, светлячки? — Я протягиваю перед собой ладонь.
— Снежинки, лучше так сказать. — Лукас со смехом смотрит на меня, и я невольно улыбаюсь в ответ. — Это снегопад, Дол.
— Знаю, — огрызаюсь я, скривив губы.
Мы все и раньше видели снег, лежащий на земле, на вершинах дальних гор за пустыней, но никогда не наблюдали, как он падает с неба.
А это, как выяснилось, нечто совершенно другое. Даже Тима улыбается, поднимая лицо к небу, позволяя потоку белой пудры опускаться на ее кожу. И при этом дрожит.
Лукас смахивает снежинки с ресниц, и наши взгляды встречаются. Я ощущаю вспышку тепла, где-то глубоко внутри, под тем холодом, что окружает меня.
Наш смех отдается в каньоне, как будто мы самые обычные друзья, играем под самым обычным снегопадом, а самые обычные родители ждут в доме, когда мы вернемся к самому обычному ужину.
Как будто…
Но когда мы снова возвращаемся на дорогу, наше дыхание превращается в белые клубы. Оно как бы говорит нам: вы всего лишь люди.
Живые люди.
— Посмотрите-ка туда! — кричит Лукас с другой стороны широкой дороги.
Когда я подхожу к нему, то понимаю, что отсюда видна далекая долина, раскинувшаяся внизу в лунном свете, — голые вершины над линией деревьев, густой лес внизу. Извивающаяся серебристая линия реки пробирается вдоль нижней части.
— Или вон туда, — говорит Ро, куда-то показывая.
Он мрачен, и я тут же вижу почему.
На первый взгляд это похоже на маленькое скопление звезд, но оно начинает двигаться, и вот уже кольцо огней замыкается.
Я застываю на месте, и не из-за холода.
Вертушки.
Я знаю, что они явились за нами, просто думала, что у нас больше времени.
— Они что-то ищут. — Тима всматривается в далекие огни.
Она права. Поисковые прожектора заливают светом реку под вертолетами, и внизу вырисовываются берега и голые деревья, а потом…
— Не просто что-то, — говорит Лукас. — Вон то.
Вертушки окружают нечто черное, прибившееся к илистому берегу.
Черное, и неподвижное, и слишком большое, чтобы быть простым камнем.
Нечто похожее на «шевро».
Я вздрагиваю:
— А там могли быть и мы…
Симпы.
Они нашли наш «шевро».
Они могли найти нас.
Но не нашли, напоминаю я себе.
Вертолеты настолько далеко, что я почти не слышу их рокота, словно они просто детские игрушки.
— А я так и говорю, — ухмыляется Ро. — В конце концов, лапка и вправду оказалась счастливой.
— Ладно, идем-ка дальше, — говорит Лукас, наблюдая за вертушками.
Тима кивает:
— Да, пока удача нас не покинула.
— Вон там.
Сквозь стену деревьев я вижу какую-то гору, высокую и серую.
— Это должно быть то самое. Там карта кончается. — Тима оглядывается по сторонам. — И что теперь?
— Похоже на охотничью тропу, — говорит Ро, слизывая снежинки с рубашки.
А мне кажется, что по этой тропе среди зарослей кустов ходили только звери. Но это не так, думаю я, когда мы углубляемся в чащу. Немного дальше путаница густых ветвей расступается, и мы видим три гигантские дыры, пробитые прямо в могучем горном граните. Две из них, похоже, основательно запечатаны упавшими камнями и проржавевшими металлическими воротами.