Иду на свет
Шрифт:
Он не позволил ей остаться, а вознаградил за старания по заслугам. Знал, что прав и неправ одновременно. Но очень долго её горящий взгляд перевешивал собственный дискомфорт.
Только с каждым днем ей лучше, а ему всё сложней. Потому что хочется большего. С ней.
А ей хочется большего для себя.
И когда вокруг них — штиль, это не кажется критичным. Но как себя вести, если всё так, а вы в шторме?
У них свой начался.
После ошарашившей новости от Риты Данила даже на Санту начал чуть
Как на невероятно острую необходимость, которой он при всем желании не успеет насытиться, если всё уже катится к чертовой матери.
Их с Сантой секс стал отчаянней. Потому что более отчаянным стал он. Ему важнее стали её слова о безграничной и абсолютной любви.
Ему то и дело хотелось получать от неё полную отдачу.
Его триггерило от мыслей, что будет с этими отношениями, окажись он внезапно отцом.
Потому что это — не то сходство с Петром, которая Санта готова простить. Потому что Рита, окажись всё правдой, будет работать на уничтожение его реальности. И потому что Санта, окажись всё правдой, может очень быстро устать его любить… С отягощающими.
А он — недостаточно гондон, чтобы от этих «отягощающих» отмахнуться.
Тогда, в душе, его накрывали эти же мысли.
Она напоминала, что в таблетках перерыв и надо бы осторожно, а у него судорожно в голове, что с Ритой никогда не было без защиты. И непонятно, как так могло получиться…
То, что Блинова залезла даже в секс, злило.
Данила изо всех сил пытался отвлечься, но и в Санту нырнуть с головой надолго не получалось. А все мысли сворачивают в одну сторону: как бы её к себе привязать посильнее.
Он смотрел на следы спермы у неё на коже и уже не впервые думал, что с ней он правда всё это хотел бы. Детей и семью. Что с ней он готов. И тут же холодел, потому что не готов только, что это может разрушиться.
Маргарита прекратила наяривать, только добившись обещания встретиться.
Она, конечно же, изменилась. Жила все эти годы в условиях практически неограниченного обеспечения. Им же пользовалась.
Всё та же лиса, но теперь — пепельная блондинка. Ждала его в кофейне, уткнувшись в телефон. Увидев же — сделала то же, что всегда, просто Данила когда-то оставался слеп к манере.
Пробежалась взглядом, оценив ответно. Скорее всего, платежеспособность. И судя по тому, как улыбнулась, осталась довольна.
Не спешила переходить прямо к сути. Не выглядела очень уж обеспокоенной. Всё пыталась разузнать, как у него дела, как жизнь, чем занимается…
А у Данилы скулы сводило, насколько ему похеру до её дел и интереса.
Еле добился от неё плюс-минус внятного:
— Я тогда беременная была. Очень рассердилась на тебя. К тому
— Я и сейчас не верю…
Скривилась, но продолжила.
— Марсель — твой сын, Данила. Какой смысл мне врать?
— Я тоже не понимаю, какой…
Из Данилы перла явно не радость, но и Рита не психовала, как непременно сделала бы когда-то.
Встала бы, побежала прочь. Так, чтобы волосы назад от обиды, а ты догоняй и извиняйся.
Нет. Сидела. Глотала. Объяснялась вроде как.
— Я обиделась на тебя. Ты же всю вину на меня переложил. Поехала отдохнуть. Уже в Париже узнала, что беременна… И в Париже же встретила Жоржа…
— И по документам этот ребенок…
Данила не договорил, Рита же хмыкнула на определении Черновым статуса вроде как сына. Но только дура могла надеяться, что он тут же воспылает.
Он далеко не Игнат. Если не дай бог Рита говорит правду, будет жить в новой реальности. Знакомиться. Учиться быть отцом. По-новому строить свою жизнь. Но какой смысл брать на себя больше, если не уверен на все сто, что это «больше» — твое?
— По документам твой сын — Марсель Тома.
— Как ты этого добилась? — Данила спросил, глядя в когда-то любимые глаза холодно. По взгляду Риты было понятно, что ответ он, в принципе, может предсказать. Просто хочет убедиться. И она «не разочаровывает».
— Официально Марсель родился недоношенным. Проблем бы не возникло, но у Жоржа завязалась интрижка. Сучка малолетняя шепнула Жоржу, что они с сыном совсем не похожи, он сделал ДНК-тест. Теперь мы разводимся. Мы с Марселем остаемся без денег и имущества. Я всё это время, как ты понимаешь, не работала. Нам нужна твоя помощь…
— Я не знаком с французским семейным законодательством. Ты там жила. Знала проблему. Время было. Могла бы подсуетиться…
Данила откинулся на спинке кресла, Рита «наградила» его недовольным взглядом. Она явно хотела бы получить другую реакцию. Она же слабая. Она же женщина. Ей же изменили. Её же выбросили. Она же пришла к нему и как на духу…
А ему лишь бы не грохнуть дуру здесь и сейчас. Причем неважно, правду она говорит или брешет.
Потому что оба поступка — не об адекватности.
— Мне не нужен юрконсультант, Данила. Для Жоржа вопрос решен. Деньги его. Он с нами не поделится. Он… Жесткий человек.
— Но богатый, как я понимаю…
— Очень.
— Только тупой. Раз повелся…
Данила колол больно. Знал это. И ему даже приятно было видеть, что Рита в ответ злится. Но уйти правда не может. Потому что вслед не побегут. Ни богатый Жорж. Ни Данила, о котором вдруг вспомнила…
Ни Максим. А может не только он. Данила не удивился бы.
— Давай так, Рит, прежде, чем о чём-то говорить, мы делаем ДНК-тест.