«Идущие на смерть»
Шрифт:
— Предложат, если захотите, и чувствуете себя уставшим и больным, поехать в Петербург с докладом к государю-императору. А если нет, то возглавите 1-ю эскадру броненосцев, из ваших четырех «бородинцев», куда вторым флагманским кораблем войдет «Цесаревич», он ведь практически однотипный им корабль. А 2-й эскадрой, против крейсеров Камимуры предназначенным, управлять будет вице-адмирал Скрыдлов. Флагманские броненосцы «Ретвизан» и «Пересвет», а с ними «Победа», «Ослябя» и «Рюрик». Последний крейсер перевооружили, поставили устаревшие 203 мм пушки в носу и корме, и пару по бортам, сняв полудюжину шестидюймовых пушек Кане и все 120 мм орудия. Да стальными листами уязвимые места дополнительно прикрыли, ведь угля в ямы будет принимать меньше — не для крейсерства в океане, а для боя в линии.
—
Кто же в здравом уме, когда ход войны может поменяться к лучшему, от поражений к победам, в Петербург торопиться станет?!
Глава 44
— Господа, вынужден вас огорчить — никакого отдыха ни вам, ни вверенным под ваше командование экипажам, я дать не могу. Потому что мы пойдем не в Порт-Артур, — Ухтомский сделал паузу, глядя на изумленные лица присутствовавших на военном совещании командиров кораблей. Причем исключительно из состава 2-й Тихоокеанской эскадры. «Свои» порт-артурцы о том уже заранее узнали, перед отплытием подготовку проводили, чтобы в решающий момент, когда начнется бой, не подвести.
— Если на пути к Порт-Артуру сражения не будет, а такое весьма вероятно, то мы не пойдем в осажденную крепость, направимся прямо к Дальнему. Минные заграждение там стоят никудышные, наши постановки японцы вытралили, своих толком не поставили, и на то есть причины. Дело в том, что шторма срывают мины с тросов, и они плывут в Талиенванский залив, где уже произошел ряд подрывов, включая броненосец «Асахи», несколько пароходов погибло. А ведь только именно через этот порт идет все снабжение расквартированных в Маньчжурии японских армий, Инкоу играет гораздо меньшую роль, через него проходит примерно десятая часть необходимых грузов, — Ухтомский обвел глазами собравшихся за столом адмиралов и командиров боевых кораблей. «Свои» слушали его совершенно спокойно, без тени сомнения — все они были либо в Дальнем во время первого набега на порт, или ходили на Инкоу с Эссеном, глаза которого сейчас горели неистовым огнем. После получения чина контр-адмирала Николай Оттович уже несколько раз предлагал провести эту запредельно дерзкую операцию. Есть такие военные, что рождены именно для таких дел.
А вот представители 2-й тихоокеанской эскадры были явно удивлены. Тут прямо как в поговорке — «с корабля на бал», вот только вместо мызыки на нем будут звучать орудийные выстрелы, и не танцы начнутся, а смертный бой, и отнюдь не только на жизнь.
— «Севастополь» с «Полтавой» пойдут головными, следом за пароходами, что станут тральщиками. Если погибнут, не так жалко — потому что броненосцы ворвутся по проторенному пути в залив. На первом будет держать свой флаг контр-адмирал Успенский. В отряд концевым войдет «Дмитрий Донской», его скорострельная артиллерия потребуется для отражения возможной атаки миноносцев. Вам понятна диспозиция, господа?!
— Так точно, ваше сиятельство!
Командиры броненосцев «Севастополь» и «Полтава» наклонили головы, всем своим видом показывая, что задачу эту они отрабатывали заранее. Моряки очень опытные, несколько лет отслужили на своих кораблях старшими офицерами, великолепно знали их техническое состояние и команду. Ведь на корабле, и за него, и за повседневную жизнь экипажа отвечает именно старший офицер. А Бахметьев с Лутониным были на своем месте, и после ухода Эссена на крейсера, а Успенского в штаб, где он стал флаг-капитаном эскадры, Ухтомский решил отказаться от порочной практики тасования командного состава. Командиры по приказам из-под Адмиралтейского шпица, где строго блюли ценз и чуть ли не свято пресловутое «старшинство» в чине, чуть ли не ежегодно «перепрыгивали» с мостика на мостик.
В мирное время такие перетасовки в какой-то мере оправданы — капитаны 1-го и 2-го рангов получают необходимый опыт командования кораблями различного предназначения. От
Но вот в войну кораблем должен командовать тот, кто его хорошо знает, отслужил на нем несколько лет и имеет изрядный опыт. Тогда значительно снижается риск потери боевой единицы от некомпетентного руководства. Тот же Лутонин после войны резко критиковал заведенные по желанию генерал-адмирала, тот который в «семь пудов августейшего мяса, порядки, и особенно ту систему оскорбительных порой и тягомотных награждений, которые приходилось ждать несколько месяцев, а то и лет. И в сердцах написал рапорт морскому министру Бирилеву, который тот передал императору.
Как итог — офицера выперли в отставку, хоть пенсию и право ношения мундира за ним оставили. Показали место недовольному, и за ту критику, которая многим адмиралам пришлась не по душе!
Сейчас в Порт-Артуре не было недостатка офицерских кадров — многие лейтенанты получили чины капитанов 2-го ранга, а последние стали каперангами. Так что можно было продвигать наиболее достойных и храбрых в командиры. Пусть не в постоянное, тут должно быть утверждение наместника, а во временное командование, «исполнять обязанности». Но ведь когда последует пара удачных дел, и адмиралу Алексееву приходится воленс-ноленс назначать выдвинутого Ухтомским офицера в командиры.
Так произошло в Крейсерском отряде, командующим которым стал Эссен, передавший крейсер Шульцу. А тот уже на мостике «Баяна» заправляет, а его старший офицер Хоменко переведен командиром «Аскольда», хотя в чине капитана 2-го ранга всего. Дождался своей очереди на выдвижение и лейтенант Порембский — отчаянной храбрости поляк получил чин капитана 2-го ранга и на мостике «Новика» стоял уже полновластным командиром. Вот так то — заведенные Эссеном перед войной порядки привели к тому, что офицеры на крейсере оказались самыми лихими и боевитыми, и при этом головой думающие. А сам Николай Оттович стал контр-адмиралов и орденов получил целую пригоршню, да еще с «золотым оружием».
Да и Грамматчиков тоже обзавелся «орлами» на погонах — стал командиром 2-го отряда вспомогательных крейсеров, в котором числилось шесть единиц, равенство полное с полудюжиной лайнеров Вирена. Хотя было восемь — но один погиб, а другой разбился в шторм о камни одного японского острова, который перевезенная на берег команда тут же захватила, благо территория оказалась невелика, и объявила захваченным «трофеем».
— Я подниму свой флаг на «Сисое Великом», по сути весь 2-й отряд из эскадры Зиновия Петровича здесь, без «Осляби» с заболевшим адмиралом Фелькерзамом. «Наварин» и «Адмирал Нахимов» следую в колонне, и войдем в залив следом за 1-м отрядом. Дальше действуем по обстановке, но думаю, будет бой с двумя отрядами, находящимися под командованием вице-адмирала Катаоки. А это перевооруженный «Чин-Йен» и три «симы», а к ним старый броненосный корвет «Фузо» с двумя 152 мм и четыре 1120 мм пушки. Еще есть малый крейсер «Чийода», вооруженный только 120 мм пушками, но имеющий короткий броневой пояс.
Павел Петрович сделал короткую паузу и решил немного «приободрить» своих подчиненных:
— На берегу японцы уже установили одну 305 мм пушку, снятую ими с «Чин-Йена». Пусть короткую, но хлопот может доставить несказанно. И, возможно, успеют ввести в строй 320 мм орудие с одной из «сим». А также там стоят миноносцы и канонерские лодки — с ними тоже придется повозиться, господа. Но стрелять будем в упор, так что приноровимся!
Ухтомский остановился, перевел дыхание — он сильно устал за эти дни. Но впереди двое суток плавания до Шандуна, благо пока адмирал Того потерял русские корабли. Но непонятно, куда он ринется — тут серьезная задача предугадать, как будут действовать русские. Но у него под командованием собственная 1-я эскадра, а также 2-я эскадра Камимумуры. Встреча со всем Объединенным Флотом не сулит ничего доброго, ни для Рожественского, ни для порт-артурцев. А если японский командующий разделит свои силы, то вероятность удачного прорыва весьма велика.