Идущий к свету
Шрифт:
Но по прошествии недели пострадавший стражник скончался от заражения крови. То ли нож был недостаточно чист, то ли он не промыл вовремя рану, но на третий день поднялся жар, затем начался горячечный бред, в котором он все время твердил о каком-то наказании, якобы справедливо ему посланном.
Не приходя в сознание, он умер. И тогда было решено отыскать преступника, ставшего причиной гибели стража порядка. Саул был направлен с десятком конников на поиск Петра, который вместе с товарищами скрывался в пустыне между Иерусалимом и Мертвым морем.
Саул был не слишком доволен порученным ему заданием.
Через три дня Саулу надлежало вернуть стражников к исполнению их основных обязанностей, которые заключались в обеспечении порядка в непосредственной близости от храма. Он отправил в Иерусалим восьмерых из них, а сам с двумя оставшимися конниками двинулся в сторону крепости Мацада вдоль берега Мертвого моря. Он рассчитывал, что именно этой дорогой смутьяны пробираются в сторону Красного моря через набатийские города, чтобы сбежать в Египет пешим или морским путем.
Расчет Саула был почти верен. Те, кого он искал, действительно скрывались в пещере, расположенной в расщелине ручья Эйн Геди как раз посередине между Кумраном и Мацадой, но они не собирались никуда дальше бежать. Их было четверо: Петр-Симон, Андрей, Фома и еще не известный никому полубезумный, прибившийся к ним накануне стражник.
Саул услышал их голоса уже под вечер, двигаясь по прибрежной дороге, проложенной совсем недавно для прохождения кортежей царя Ирода, время от времени переезжающего из Иерусалима в свою резиденцию крепость Мацада и обратно. Эхо гулко разносило голоса людей, помогавших друг другу подниматься по вертикальной стене ко входу в пещеру.
Три всадника свернули от моря к скалам. Довольно скоро Саул спешился и повел коня под уздцы, стражники продолжали двигаться на лошадях. Они вышли к небольшой каменистой площадке, являющейся плоской верхушкой каменной глыбы, нависшей над ручьем. Примерно в двадцати метрах над ними виднелся вход в пещеру, к которому можно было подняться, только цепляясь за уступы в почти отвесной красноватой скале.
Саул почувствовал, что под ногами у него зарождается какой-то гул, и разумно предположил, что это землетрясение, которое в этих местах было не редкостью. Обычно на равнинах землетрясения особого вреда не причиняли, лишь пугали людей, воспринимающих этот гул и содрогание почвы как проявление Божьего гнева и предвестье грядущих наказаний за неправедность. Небо несколько раз полыхнуло диковинным в этих краях светом зарниц. Причудливые отражения промелькнули на свинцовой поверхности Соленого моря. Саул был не из пугливых, но карабкаться сейчас наверх посчитал неразумным риском.
В пещере также почувствовали содрогание земных глубин, пристально и завороженно следя за всполохами и их отражением. Один из обитателей высунулся наружу. Первое, что
– Эй!
– крикнул Саул.
– Ответьте дворцовой страже! Есть ли среди вас бывший рыбак Симон, разыскиваемый нами за убийство, совершенное им?
– Я - Симон, - выкрикнул человек и высунулся совсем.
Один из стражников разглядел его и признал, что и показал жестом Саулу.
– Но я не убивал никого!
– прокричал Симон.
– Человек, которого ты ранил в городском саду, умер четыре дня назад от раны, и ты должен предстать перед судом. Таков закон. Твои товарищи не нужны нам. Отдавшись в наши руки сам, без сопротивления, ты можешь рассчитывать на снисхождение прокуратора.
Так прокричал Саул. Но в это время гул под ногами нарастал вместе с ощущением зыбкости и ненадежности опоры. С окружающих скал начали срываться огромные камни. С грохотом они обрушивались вниз, увлекая за собой камни поменьше и целые потоки щебня. Симон, ничего не ответив, скрылся в пещере, а Саул с напуганными стражниками, едва сдерживающими дико ржущих лошадей, остались никак не защищенные среди ревущей стихии. Дело принимало нешуточный оборот, и Саул уже осматривался в поисках какого-нибудь естественного укрытия, которое при подобных обстоятельствах не стало бы могилой. Он не успел даже понять, что произошло, когда страшный и внезапный удар в голову отключил его сознание. Небольшой обломок скалы попал ему в затылок и опрокинул навзничь.
Отпустив узду, Саул скатился к краю каменной глыбы и рухнул с трехметровой высоты в маленькое озерцо, наполненное ледяной проточной водой. Гибель, так они решили, их начальника это было последнее, что увидели двое стражников; мощно вздрогнув, вся тысячетонная глыба просела и, потеряв опору, рухнула вниз, в расщелину, увлекая за собой людей и коней. В реве стихии не слышно было предсмертных воплей людей и ржания несчастных животных, через секунду превращенных в прах, затертый меж чудовищных каменных глыб.
Саул взлетал вверх, он был невесом и свободен. Он с удивлением смотрел на все, что оставалось внизу, но ничто ни гибель стражников и коней, ни грохот каменных лавин, ни даже судьба собственного тела, распростертого в ледяной воде, ничто не беспокоило его. Он летел вверх и видел все вокруг, но не так, как видят живущие, направляя свой взор в ту или иную сторону нет, он видел все сразу - и свинцовую гладь Мертвого моря, и красные горы, и заходящее солнце, и, она становилась все ярче, ущербную луну с поднятыми над горизонтом "рогами".
Он оставлял все это - он летел к свету, яркому, белому, но не слепящему, а наоборот, полному надежды и тепла. И противной, убогой представилась ему его жизнь, особенно пустая после смерти от болезни сердца его юной совсем жены Ривки. Нелепое движение в никуда, карьера, вожделенная мечта занять место при дворе императора. Кто такой император? Такой же комочек плоти с прилепившейся к нему на время душой. О, как Саул наслаждался мыслью о том, что сейчас он влетит в свет и сольется с ним, вот оно счастье и торжество. Но внезапно стремительность полета прекратилась, и Саул понял, что ему нельзя в свет; отчаяние и печаль охватили его. И голос, неведомый прекрасный голос проник в его сознание: