Идущий вопреки
Шрифт:
Они хотели пойти со мной, но я велел им остаться дома на случай если мать придет пораньше.
Закупился я добротно. Овощи, фрукты, мясо, хлеб, сыр. Особое внимание я уделил сладостям и не поскупился потратиться. Целая корзина эклеров, пышек и фруктовых кексов.
Когда я возвращался обратно, то поймал себя на мысли, что я делаю сейчас нечто очень противоположное всему тому, что я делал до этого.
Совсем немного.
Самую малость.
Но я расплачивался по долгам.
— Никаких сладостей, пока не поедим! —
Дети разочарованно выдохнули и заныли, выпрашивая.
Я рассмеялся.
— Не-а, — дружески издевался я над ними.
Зачем им знать о таких вещах как заворот кишок. Они голодали всю свою жизнь и сейчас от переедания тем, что никогда не пробовали, могли просто умереть.
Я неплохо готовил и сейчас думал, как бы спланировать рацион так, чтобы дети и наелись, и не пострадали от этого. Ну что ж..
— На первое у нас будет овощное рагу! — заявил я свое авторитетное мнение.
— Ура!
Алина работала помощницей кухаря в таверне. А еще посудомойщицей и уборщицей. Каждый божий день, по шестнадцать часов. Ради десятка перезрелых картофелин и краюхи хлеба. Город был перенасыщен. Если ты не выделялся особыми умениями, то рабочих мест было намного меньше, чем желающих работать.
Очень худая — Алина сильно недоедала и почти всё отдавала детям, она плелась к дому. Вот уже пять лет как ушел Борак. Он обещал, что вернется к этому времени. Алина знала, что он теряет ради них. Каким он придет. Как изменится. Но это было совсем неважно для нее. Еще чуть— чуть… чуть-чуть…
Она почувствовала запах очень вкусной и дорогой еды. Алина не могла позволить своим детям что-то подобное. Прежде чем неизлечимая обида на весь несправедливый мир успела сковать ее сердце, она услышала радостный смех своих детей.
Они не смеялись так уже очень давно.
Алина застыла на месте. Из рук у нее выпала котомка с дюжиной картошек, и те упали в грязь.
Ей показалось?
Смех. Мужской голос. Из ее дома.
— Любимый? — проговорили ее пересохшие губы еле слышно.
Буря эмоций развеяла подступающие когти обиды. Он бежала в сторону дома. Еще чуть-чуть…
Она резко распахнула дверь.
— И тут она такая — пуу-уу-ф! — раскинул руки неизвестный высокий мужчина-альв и рассмеялся.
Дети тоже смеялись. У них были набитые рты и очень довольные лица.
Состояние душевного экстаза мгновенно улетучилось, и улыбка сползла с ее лица. Она давно откладывала деньги на покупку досок для новой двери, но опоздала, — чужак уже был в их доме. Лишь веселых смех детей подавил ее первый порыв схватиться за метлу и наброситься на вторженца.
— Кто вы? — осевшим и уставшим голосом спросила Алина. — Что вы здесь делаете?
— Мама! — воскликнули дети. — Это дядя Сарен. Он папин друг. Смотри, что он нам принес.
Алина быстро осмотрела
У мужчины были очень длинные волосы. Она знала, что это традиция альвов. А Борак ушел на земли альвов.
Сидя за столом вместе с детьми, Альв слегка улыбнулся. Его лицо было страшно изуродовано, что не добавляло к нему доверия.
— Меня зовут Сарен Жныц и я друг и коллега вашего мужа Борака, — спокойной ответил он. — Простите меня за вторжение. Я просто увидел детей и мне очень захотелось их немного побаловать пока я вас дожидаюсь. Надеюсь, вы не против?
— Где Борак? Почему вы здесь? — сказала она. Внутри нее все похолодело.
Альв слегка ссутулился. Улыбка пропала с его лица и показалось, что он состарился на несколько десятков лет. Очень неприятное предчувствие кольнуло Алину в сердце.
— Вот об этом я и хотел поговорить с вами. Может оставим детишек здесь и выйдем наружу? — спросил он. — Я купил им пирожные. Думаю, что уже можно дать немножко.
— Ура!!! — заорали дети и, встав с места, подбежали к чужаку. Тот сунул им в руки лакомства и улыбнулся. Очень тепло и искренне улыбнулся, как ей показалось.
— Вы же ничего плохого нам не сделаете? У нас ничего нет, — неуверенно посмотрела она на альва.
— Поверьте, если бы я хотел, то уже сделал бы, — ответил он. — Посмотрите вокруг. Мы с детьми играли, чинили ваш дом и приготовили вкусный ужин.
Он был прав.
— Я не смогу вам ничего предложить за это.
— Это я вам должен предлагать, а не вы мне.
Они сидели на открытом воздухе. Было темно и холодно. Яркие звезды лишь слегка освещали уличную тьму.
Друг Борака рассказывал, а Алина плакала под смех своих детей, радостно уплетающих пирожные. Она захлебывалась слезами, но Сарен беспощадно продолжал говорить.
Последнее письмо от мужа было год назад. Борак писал, что накопил денег и скоро вернется к ним. Он ни разу не навещал свою семью и не мог сказать почему, а просто просил довериться. И Алина верила. И никогда не рассказывала, как плохи у них дела, чтобы не тревожить любимого. Она знала — нужно лишь немного потерпеть.
— Он умер быстро, — сказал полуальв. — Бандиты разграбили таверну и сожгли.
Она долго ревела. Альв молча сидел рядом и терпеливо ждал.
Казалось, прошла вечность, прежде чем слезы ее просто закончились. Можно было услышать размеренное дыхание детей. Они уснули, довольные сегодняшним днем, а завтра же…
— Ч-что мне делать? — спросила она и умоляюще посмотрела на Сарена. — Я больше так не выдержу. У меня дети и они голодают. Я, конечно, еще могу… еще могу…
Она снова заревела. Мужчина понял, что именно она еще может и положил ей руку на плечо. Алина почувствовала странное, очень ласковое и насыщенное тепло.