Иеремиевы огни
Шрифт:
— Что ж ты сразу не сказал, что ты — это ты? Ещё в автобусе?
— Решил тебе отомстить за то, что ты меня не узнал, — рассмеялся Стиан. — Ну серьёзно! Мы даже шрамы не прятали, так только, кожу да волосы перекрасили и препарат для цвета глаз вкололи!
— Да я и не запомнил, как ты выглядишь со шрамами! Думаешь, сильно твоё лицо рассматривал, пока тебя там трясло в пыточной?! Плюс морщины для возраста, голос, поведение…
— Я понял, что я великолепен! — отмахнулся Стиан и вдруг резко повернулся на сто восемьдесят градусов. Тормознувший в полушаге Роар тоже оглянулся:
— И давно ты за нами идёшь? — вскинув брови, даже ту, рассечённую, спросил Стиан. Дитрих задумчиво прокрутил в воздухе кистью левой руки.
— Где-то с показавшегося тебе сообразительным Роара. Я подумал, что встретиться в колониях с хранителями гостайны — судьба и грех от неё бегать. Я вообще за анархию, а пробраться в главный тюремный город основательно так ей попахивает! Возьмёте с собой? Я вам пригожусь!
— Пожалуй, пригодишься, — Стиан пробежался по нему взглядом, явно впечатлённый тем, что хиддру удавалось всё это время красться за ними незаметно. — Жизнь свою не ценишь, да?
— Я ещё и фаталист, — улыбнулся Дитрих.
— Ну тогда пошли, с фаталистами мне всегда по дороге! Кстати, спешу тебя разочаровать: замок ты открыл лишь потому, что мне надо было выходить через эту калитку и его ослабили заранее.
— Я переживу этот кошмар, — Стиан уже повернулся обратно к Чипке, ускоряя шаг, и Дитрих поспешил пойти с ним вровень. — Так что там происходит в Айкиле?
— Собирается армия, — просто ответил Стиан. — Наш агент сообщил, что в галереях под городом готовят солдат, чтобы потом их волной захватить Тезор и вынудить слияние сдаться. Он сумеет нас туда провести, а что делать, расскажет при встрече.
— А ты — бывший гэшээровец или эмдэшник?
— ГШР. Но агента, к слову, завербовал МД. Всё уже давно смешалось. А тебя за что в колонию упекли?
— Подставили некоторые. Спасибо, как говорится, и на том, что не те же, которые меня когда-то подвесили… Вот то — не твой агент?
Роар, отвлёкшийся на Стиана, рассказывавшего про Айкиль, запоздало посмотрел вперёд. В метрах ста от них виднелся стоящий с фонарём длинный тёмный силуэт. Не так уж далеко от него начиналась высокая, в несколько этажей, стена Чипинской тюрьмы.
— Либо он, либо нанятые убийцы, — усмехнулся Стиан. — Сейчас и проверим!
Дитрих глянул на него с ясно читающимся восхищением, а Роар вдруг подумал, что ведь и сам хиддр может оказаться подосланным контрразведчиком, чтобы помешать им в «великом деле». На каком, интересно, основании Стиан верит ему?
По приближении силуэт с фонарём оказался тилоном лет тридцати с крайне озабоченным лицом и тоже в тёмно-синей форме, как и все ранее виденные охранники. Они трое остановились в двух шагах от него — Стиан сразу выдвинулся чуть вперёд, — и тилон, быстро оглядев каждого с головы до ног, посмотрел на Стиана:
— Погода нынче холодная, не находите?
— Искрится, бьёт, — кивнул терас, и лицо тилона слегка разгладилось.
— Стиан, я правильно понял? Мне говорили, приедут двое.
— Мы с бонусом, — хмыкнул Стиан и показал сначала направо, в сторону Роара, потом налево, на Дитриха. — Роар. И Дитрих. Надеюсь, это не будет проблемой?
— Да не должно. Хотя не мне ими руководить, — улыбнулся углом губ тилон. — Меня зовут Айзек Фарадэ. Идёмте.
Он развернулся и зашагал вперёд, прямо к стене, отделяющей Айкиль от остального пенитенциарного пространства одноимённого района. Роар как-то незаметно оказался в хвосте их процессии — и, постоянно ловя на себе контролирующие и его передвижение, и заодно всё окружающее пространство взгляды шедшего третьим Дитриха, он ощущал всенарастающее раздражение. Да что ж такое, почему даже совершенно пришлый человек, которого Стиан знает без недели день, вызывает у него больше доверия, чем Роар?
И, если уж он кажется им такой обузой, почему нельзя было на время этой самоубийственной операции отправить его под крылышко канарийской ставки? Или таким образом Стиан надеется от него быстро и без особых усилий избавиться?
Поскольку до стены они ещё не добрались, а Стиан о чём-то тихо переговаривался с Айзеком, Роар решил воспользоваться ситуацией и самостоятельно прощупать Дитриха. Он толкнул хиддра под бок и, когда тот вопросительно оглянулся, неприязненно спросил:
— А где ты так драться научился, неслучившийся зэк?
— Да я чего только не умею, — Дитрих расплылся в улыбке. — По жизни приходится сталкиваться с таким количеством отморозков, что драться ну кровь из носу необходимо.
— Ты ж примерно мой ровесник! Когда успел наловчиться-то?
— Практика. А ты чем особенный? Это чтоб заранее знать, до того как попадём в задницу?
— Болтать мастер, — горько сказал Роар, не найдя других слов — и куда только пропало его ораторское мастерство после Седы? — и отвернулся от участливо разглядывающего его Дитриха. Тот задумчиво хмыкнул.
— Буду иметь в виду!
Ещё минут десять они четверо шли вдоль вздымающейся как будто в самое небо стены, чуть ли не под дулами расположенных в её бойницах автоматов — Роар не видел их, но был уверен, что они вместе с там же горящими фонарями внимательно следят за каждым их движением. Тишина царила мёртвая, особенно после того, как Стиан перестал задавать Айзеку свои вопросы. Наконец в глухой белой ленте, уже казавшейся Роару неотъемлемой частью мира, вырезался просвет — а точнее, угольно-чёрный прямоугольник двери, по виду не использующейся чуть ли не с момента постройки Чипинской тюрьмы.
Открывать эту дверь Айзек не стал. Лишь пробежался длинными пальцами в полуперчатке по неожиданно ново выглядящему кодовому замку — и в метре от всей компании прямо в высокой траве в одно бесшумное движение открылся зев. Махнув той рукой, в которой не было фонаря, тилон первым пошёл спускаться по металлическим ступеням. Роара на этот раз Стиан воткнул между собой и Дитрихом, и он смиренно ступил под своды подвала, неподвижно глядя на пружинящего каждым шагом, настороженного тераса.
Лестница оказалась узкой, в два пролёта, кончилась пустым предбанником с низким потолком и тремя закрытыми железными дверями, выкрашенными тёмно-зелёной краской. Айзек толкнул левую из них, обернулся, кивнув на лестницу.