If you're going through hell keep going

nastiel

Я улыбаюсь поджатыми губами, чувствуя, как чайка в груди принимает удар о холодные и мокрые скалы.

***

— Ты не должна быть здесь в такой день, — произносит Дитон.

Я подаю ему различные вещи со стола, которые он затем расставляет на полки. Отчасти, он прав — меня тут быть не должно. Вот только Кира упражняется с мистером Арджентом в стрельбе из арбалета, Скотт и Айзек навещают Эллисон в больнице, а Стайлз … Ему, наконец, удалось уснуть.

А мне просто нравится быть тут, в ветлечебнице, и проводить

время с Аланом Дитоном. Конечно, меня немного пугает его излишняя осведомлённость во всех вещах, касаемых сверхъестественного, но одновременно именно она и является ключевым фактором того, что Скотт и его стая до сих пор живы.

Мужчина ставит металлический поднос с хирургическими принадлежностями на вторую полку сверху и закрывает стеклянные дверцы стеллажа.

— Брук … Ты же видишь, в каком состоянии сейчас Стайлз? — я киваю. — И это несмотря на то, что ногицунэ как таковой покинул его. Знаешь, почему это происходит? — я, не задумываясь, отрицательно мотаю головой. — Они всё ещё связаны. Ногицунэ использует его внешность, но живёт своей жизнью … Словно тень. И есть вариант, что в момент, когда вы раните ногицунэ, вы …

— Раним Стайлза, — я поджимаю губы.

Теперь кивает Дитон. Он обходит стол, что стоит в центре комнаты, и направляется к другому шкафу, где стоят те самые скляночки с травами, что приглянулись мне ещё в первый раз.

— Но и это ещё не всё. С тобой, Брук, происходит то же самое. Именно из-за этого твои глаза зелёного цвета. Если тебе будет комфортнее, то можешь называть это мутацией. Но в любом случае, эта связь тебе на руку не сыграет.

Мужчина достаёт из-за стеклянной дверцы баночку с ярко-зелёными свежими листьями.

— Падуб остролистный, — по памяти произношу я. — Вечнозелёное растение.

— Яд для рейко, словно летария волчья для ногицунэ или рябина для оборотня, — Дитон откупоривает баночку, подцепляет пальцами несколько листочков и протягивает их мне. — Возьми. И сделай выбор. Ты хочешь стать оборотнем и избавиться от любой связи с японским демоном или же хочешь наоборот вернуть его?

Я раскрываю ладонь и разглядываю зелёные листья. Они гладкие с одной стороны и бархатные с другой. Я беру один из них двумя пальцами и слегка сминаю.

Когда вопрос стоит вот так вот прямо, я не знаю, чего хочу.

— Брук, никто не может быть одновременно и лисой, и волком, — произносит мужчина уже достаточно знакомую мне фразу.

Я коротко киваю. Он прав — связь с рейко может блокировать мою волчью сторону, что ни к чему хорошему априори не может привести.

Но почему-то мне кажется, что если я сейчас что—либо предприму, то могу в будущем пожалеть об этом. Я осторожно сворачиваю листочки и запихиваю их в карман джинсов.

Буду действовать так, как в этом городе мало кто действует — расчётливо и осторожно.

Колокольчики, прозвеневшие в коридоре, оповещают

нас о том, что в ветеринарную лечебницу прибыли гости.

Дитон движется к выходу, и я следую за ним, догадываясь, кто это может быть.

Скотт, Айзек и Стилински. Больше некому.

Я выдавливаю из себя улыбку.

— Как Эллисон?

— Идёт на поправку.

Я вижу, как Айзек улыбается. Арджент нравится ему. Очень нравится.

— Кира доберётся до Оак Крик сама, — Скотт бросает косой взгляд в сторону Стайлза. — Думаю, пора выдвигаться.

Я перевожу взгляд на прозрачную дверь входа в лечебницу — на город опускаются сумерки. И вместе с тем, как на улице становится темнее, исчезает и последняя надежда на то, что всё будет хорошо.

Нет, мне бы очень хотелось верить в то, что мы спасём Лидию и убьём ногицунэ вместе с рейко без лишних проблем, но разве Бэйкон Хиллс хоть раз позволял кому-либо закончить историю хэппи эндом?

— Мы делали это и раньше, — спустя какое-то время произносит Скотт. Он оборачивается на Айзека за своей спиной, а затем на Стайлза, что стоит возле. — Мы сможем сделать это и сейчас.

Да, стае МакКолла так или иначе удавалось урегулировать ситуацию, но какой ценой?

Эрика. Бойд. Неужели, сегодняшний день станет исключением, и список тех, кого они потеряли, не пополнится?

Айзек тянется к ручке и распахивает дверь. Холодный воздух тут же заполняет приёмную ветлечебницы.

Я подхожу к Стайлзу, молча обхватываю его за корпус, поддерживая, и мы вместе выходим на улицу.

— Помни, что ты обещал мне не делать глупостей, — шепчу я так, чтобы услышал только Стилински.

— Тогда и ты обещай мне то же самое.

Я молчу. Под глупостями мы оба понимаем одно и тоже — смерть. И не важно в каком виде, самопожертвование или проигрыш в смертельной битве.

Я молчу, потому что не уверена, что смогу сдержать обещание.

— Ладно, — наконец, произношу я, когда мы уже садимся в машину.

Надеюсь, Стилински не увидел, что на руке, которую я завела за спину, скрещены пальцы.

***

Я раньше никогда не была в этом месте, и даже не проезжала мимо.

Оак Крик находится на окраине Бэйкон Хиллс, и когда мы приезжаем туда и выходим на улицу, то видим, что ночь уже взяла права в свои руки.

Я поднимаю глаза на небо — оно не чёрного, но красивого черничного цвета, с россыпью белых звёздных жемчужин.

А главное его украшение — это луна. Никогда не могла бы подумать, что она может быть такой огромной. Кажется, будто бы с каждой секундой она приближается всё ближе и ближе.

И тут вдруг мне становится страшно. Действительно страшно. Настолько, что всё тело начинает биться в ознобе, и я крепко сжимаю челюсть, чтобы успокоиться, однако вместо этого параллельно прикусываю язык, из-за чего становится лишь хуже.