Игра агента X
Шрифт:
Так вот он каков, Агент Х, бесстрашный пилот самых быстроходных машин в мире! (Я уверенно сел в капитанское кресло.) На его загорелом, орлиного профиле лице застыла жесткая полуулыбка, твердые, умелые, сильные руки легко легки на рычаги управления. С осторожностью хирурга он отпустил педаль сцепления и слегка тронул сектор газа.
Глиссер заревел так, что его было слышно в Швейцарии, стрелка тахометра скакнула к отметке 3 тысяч оборотов в минуту. Машина рванулась вперед, как снаряд из пушки, а Агент Х ухватился за поручни, чтобы не вылететь за борт.
Глава 18
Все
— Сбавьте скорость! — заорал на меня Кариновски.
Именно это я и пытался сделать. Я снял ногу с педали газа, но её, по-видимому, заклинило — мы мчались все быстрее. Стрелка тахометра подбиралась к отметке 5700 оборотов. Метнувшись снова влево, лодка явно захотела выброситься на насыпь.
Я опять крутанул штурвал вправо. Нос снова зарылся, и корма начала подниматься. Она задиралась все выше и выше, и тогда я выжал сцепление. На холостом ходу двигатель ревел так, как будто вот-вот рассыпется на куски. Потом педаль газа все-таки выскочила, и двигатель слегка успокоился, перейдя на несколько более приемлемый для уха душераздирающий грохот.
— Что вы там делаете? — спросил Кариновски.
— Педаль заело, — ответил я. — Да и дифферент не тот. Ее все время тянет влево, а если выравнивать, нос уходит под воду.
Кариновски вздохнул и потер лицо.
— Давайте, что ли, я буду давить на газ.
— Нет, вы мне нужны как штурман. Куда дальше?
Кариновски сверился с картой.
— Прямо по главному фарватеру.
— Да где он, этот чертов фарватер? — заорал теперь я.
— Не надо так нервничать, — сказал Кариновски. — Мне кажется, нам надо идти вон по тому ряду вешек.
— Они смахивают на рыболовные.
— Может и так… Тогда рулим на ту здоровенную треугольную штуку по правой руке.
— О'кей, — сказал я. — Ищите ещё такие ориентиры.
Я нежно коснулся педали газа. Ничего не случилось. Потом попробовал давить медленно и равномерно. Педаль неожиданно проскочила до самого пола, и глиссер рванул вперед. Просунув ногу под педаль, я приподнял её вверх. Педаль вернулась в положение холостого хода, и лодка пошла медленнее. Мы уже прошли один буй, да и следующий был уже близко.
Я повторил все эти манипуляции с педалью газа носком ноги. Звук был такой, как будто я стрелаю из 88-миллиметровой пушки. Если меня и не было слышно в Швейцарии, то только потому, что им там было на это наплевать. Глиссер пошел вперед невероятными прыжками, которые могли бы быть под силу только пьяному танцору-инвалиду. Я всем своим нутром ощущал, как ходовой вал гнется и стонет под невероятной нагрузкой. Я был готов к тому, что он в любой момент может развалиться на куски.
— А теперь, — сказал Кариновски, — мне кажется, нам надо сворачивать вправо.
Прямо по курсу ярко горели огни причала аэропорта.
— Где сворачиваем? — спросил я.
— Это все равно. Мы пойдем по основному фарватеру.
— По какому фарватеру? Где он, идиот вы этакий?
— Думаю, надо идти по тем вешкам, — с достоинством произнес Кариновски.
Там, куда он указывал рукой, я увидел целый лес вешек, сворачивавших направо. Какие-то из них могли быть буями, обозначавшими фарватер, а остальные, очевидно, служили для маркировки рыболовных мест, песчаных отмелей, ловушек для крабов, а может, и затонувших сокровищ. Различать вешки по внешнему виду я не умел. Единственное, что оставалось — мчаться прямо сквозь них вслепую и надеяться на то, что отлив ещё не начался, и мы проскочим через отмели.
Двигатель по-прежнему работал в холостом режиме, и лодка грациозно вошла в частокол вешек. Проявляя осторожность, я выбрал маршрут через самые большие вешки, стараясь держаться к ним поближе, и надеялся на удачу.
И тут мы сели на мель.
— Что делать будем? — спросил Кариновски.
— Вылезайте, будем выталкивать, — сказал я ему.
— Надеюсь, это не займет у нас много времени, — сказал Кариновски, спрыгнув вслед за мной за борт и очутившись по пояс в воде. — Похоже, скоро у нас будут гости.
Я оглянулся в сторону Венеции. От береговой линии отделился один огонек и направился в нашем направлении.
— Может быть, это полицейский катер? — спросил я.
— Давайте подождем, когда он подойдет поближе.
— Нет уж, спасибо. Ставьте плечо под нос лодки. Поднимаем на счет три.
Мы попробовали приподнять тяжелый корпус, и ноги сразу ушли по щиколотку в жидкую грязь. Огонек был уже около госпиталя короля Умберто I. Скорость у него была небольшая, миль десять-пятнадцать в час, но он продолжал уверенно идти в нашем направлении.
Нос освободился, и глиссер соскользнул обратно на четырехфутовую глубину. Мы взобрались на борт. Я закрутил головой, судорожно пытаясь найти ходя бы подобие разметки, однако таковой не обнаружил и, не задумываясь, включил газ и сцепление. Мы с грохотом помчались в восточном направлении. Осторожно манипулируя педалью газа, я провел наш глиссер мимо островов Сан-Микеле и Мурано, легко уходя от погони. Но когда мы были почти напротив Сан-Джакомо в Палюде, лодка снова села на мель.
На этот раз у нас ушло больше времени, чтобы столкнуть её на глубину. Уже можно было безошибочно определить, что нас преследует маломощный катер с небольшой осадкой, которая позволяла ему спокойно проходить по мелководью. Расстояние между нами сократилось до пятидесяти ярдов и, нажав на педаль газа, я услышал выстрелы.
Мы снова с ревом рванули вперед, выбросив в лицо погоне огромный шлейф белых брызг и до смерти перепугав шумом пограничников на югославской границе. Я мчался между вешками как заправский слаломист, не стесняясь, сбивая те, которые не успевали увернуться, и моля бога, чтобы обломки дерева не попали под винт.
Мы приближались к Маццорбо, без труда уходя от катера, когда Кариновски похлопал меня по руке и крикнул, что надо сворачивать влево. Я послушался и снова посадил лодку на мель.
— Конец, — сказал Кариновски. — До Маццорбо придется добираться вплавь.