Игра без ставок
Шрифт:
— Что ж, — «беляк» наконец-то изволил стать серьёзным. — Прошу на наш корабль, рыцарь-магистр решит, что с вами делать. А что этот так на меня злобно смотрит? Что, не нравится облик ревнителя света? Ну ты у меня…
Рыцарь Белого Ордена замахнулся на Анкха, явно желая влепить увесистую пощёчину, и…
Этот смешливый «ревнитель», наверное, так и не успел понять, что же произошло: он просто отлетел на десяток шагов назад. Туда, что раньше «Беляка» было лицом, смотреть совершенно не хотелось: при малейшем взгляде накатывала тошнота.
А пока рыцарь только летел, Шаартан успел упасть на землю, закрывая голову руками, провожаемый свистом освобождённых из пут тетивы арбалетных болтов…
Некромант не видел, как Анкх поднимался над пристанью, закрываясь выросшими в единый миг гигантскими крыльями. Белый свет окружал проснувшегося ангела, пришедшего в ярость: вновь, прикрываясь словами о добре и правде, люди убивали друг друга…
Хэвенцы всё-таки вытянули Анкха из того ада… И Хэвен, и Хэвенхэлл сотрясали землетрясения, извержения вулканов, материки на мире, за который столько веков вёл бой Народ, меняли свои очертания и даже расположение. Вселенная сходила с ума — но в этом она всего лишь последовала примеру своих обитателей.
Анкх же… Анкх молчал: он не проронил ни слова с самого боя на Поле Тюльпанов, обернувшемся бойней. Но Ищущему и Находящему Пути не нужно было разговаривать, чтобы показать свои тяжкие думы и чёрные чувства: презрительная поза, поблекшие глаза. Знаете, такие вот… Вы когда-нибудь пытались посмотреть на человека, а вместо этого будто бы насквозь глядели, не могли «зацепиться» даже за глаза… Так вот, именно так и смотрел Анкх на всех, кто пытался с ним заговорить.
Не видел Ищущий и Находящий Пути ничего, кроме мозаичного панно в том самом храме, где не было окон…
Там, безжизненной смальтой, были выложены пронзительно красивые картины… Хэвенхэлл, каким он видится с высоты полёта Ищущих и Находящих Пути. Белые горы и багровые в свете заката облака. Как же, Небеса, было красиво…
Больше этого не увидеть! Миры сошли сума, отдалившись друг от друга уже, наверное, навсегда. Надо было искать новые Пути, расширять их, давая возможность братьям и сестрам из Народа «уходить» из Хэвена. Но сейчас все Пути разрушились, распались, разорванные свихнувшимися планетами. Анкху же не было до этого никакого дела. Он раз за разом мыслями возвращался на то поле, поросшее тюльпанами, на нейтральную полосу меж двумя воинствами…
Не стало для Анкха ни прошлого, ни настоящего, ни будущего — только панно, только тюльпаны, только погибшая вера в силу правды и праведную силу…
Наверное, именно так рождаются легенды: превзошедшего самого себя человека (и даже не человека, для легенды нет ни людей, ни сноверов, ни шафтов — есть только герои) помнят многие века…
Вот и сейчас Анкх поднялся над собой, над миром, сама реальность вытягивалась скрипичными струнами и звенела, дрожа от прикосновений смычка — уши хэвенца…
Анкх посмотрел куда-то далеко-далеко, за тысячи лиг — перед собою — и увидел силуэт Пауля Свордера, бившего кулаками по воздуху… Воздуху? Нет, ангел увидел какие-то нити, шедшие от взлетевшего Меча Справедливости, тянувшиеся к самому сердцу хэлльца.
«Я — с тобой, Анкх! — принёс на своих крыльях брат-ветер слова Пауля, сражавшегося сейчас с целым миром. — Не сдавайся, ни в коем случае не сдавайся! Я верю в тебя! Ты только — иди! Ты только — живи! Ты только — люби! Люби этот мир, ангел! Я даю тебе шанс показать ему свою любовь, хэвенец ты этакий!»
— Я не подведу, Пауль, демон ты этакий! — в этой улыбке собралась вся тысячелетняя печаль и горечь утраты единства миров, погибших Путей, былого Народа — в этой улыбке был весь Анкх. — Я не подведу, Пауль! Я буду сражаться — за тебя!
А болты летели в Анкха — и были не в силах даже дотронуться до ангела, вырвавшегося на свободу, сражающегося во имя друзей и свободы. Волшебство Народа растекалось горячей, щекочущей, сладкой волной по жилам, пламенная кровь стучала в висках, пела душа лютней в умелых руках менестреля — и воины Белого ордена дрогнули.
Белые одежды замелькали, уносясь прочь от пристани. Рыцари и кнехты стали подобны простой голытьбе, ополченцам, мчащимся прочь с поля боя, сотрясаясь от страха за собственную жизнь. Люди оставались людьми, даже надев белые доспехи.
Матросы, оставшиеся на кораблях, пришвартованных к пирсам, замерли на палубах, не в силах оторвать взор от рождавшейся прямо на их глазах легенды… А может, сказки? Притчи? Новеллы? Ведь никто не поверит, что величайшие легенды — чистейшая правда…
— Ну куда же вы, ревнители и хранители? Не бродить вам по Полю Тюльпанов… Эй, Шаартан! За мной, на корабль! — Анкх смеялся, весело и задиристо, чувствуя себя помолодевшим на бесконечную вечность. — Будем друзей спасать! С дороги! Не смотрите на небо, гадая, почему не вам летать, «беляки»!
Говорят, что Ищущий и Находящий Пути просидел в том храме тысячу лет — но кто ж тому поверит? Никто, кроме видевших замершего перед панно Анкха, духом пребывавшего в недосягаемой дали. Но Народу вновь понадобился лучший разведчик.
Ищущие Пути редко рождались в Народе. Это были те, кто способен каким-то непонятным образом нащупать незримые тропки меж мирами. Ищущие Пути, выполнив свою работу и нащупав то, чему предстоит позже стать дорогой из Хэвенхэлла на другую планету, уступали место Находящим Пути. Целью последних было расширить дорогу, сделать её пригодной для Народа, безопасной и устойчивой.
И только раз в десятки поколений рождался Ищущий и Находящий Пути. Такой мог торить дороги сам, ему не нужна была помощь ни Ищущих, ни Находящих, ему не нужно было бояться неустойчивости Путей, ему ничто не было нужно — только крылья, серебристые крылья, раскрывавшиеся за спиной, и мечта в сердце. Вы поняли теперь, почему столько редко в Народе Ищущий и Находящий Пути?
А теперь, после разрыва всех связей с Хэвенхэллом и другими мирами, вновь понадобился такой уникум. В живых после Катаклизма остался и сохранил рассудок только Анкх. И он вновь был нужен своему Народу.