Игра без ставок

Андреев Николай

Ангел же не обращал ни на что внимание, сосредоточившись…

Ветер нещадно бил по товарищам по «забегу»…

Бертольд сглотнул: он первым почувствовал, что палуба уходит из-под ног…

«Беляки», моряки, кардорцы заворожено смотрели на то, как пятеро человек чайками несутся ввысь, к облакам, за облака, к солнцу, к свободе…

«Главное — взлететь» — вспоминались слова наставников…

Ветер бурей шумел в ушах, колотилось о рёбра сердце…

А глаза… Глаза не могли не смотреть на мир, раскрывавшийся, будто розовый бутон…

Дышало тяжко Хладное

море в ожиданье зимних бурь и айсбергов, борясь с берегом клинками пенных волн, призывая на бой северные ветра. Кардор съёжился замёрзшим щенком далеко внизу, через мгновенье превращаясь в древнюю, стёршуюся мозаику, а ещё чрез миг — в чёрное пятнышко на палитре гениального пейзажиста. И пятнышко это, соскользнув с палитры на холст, в безумном танце объединялось с другими, творя мир…

— Как… красиво… — ветер поглотил в себя голос Шаартана, не пустив в чужие уши.

Сердце пело, сердце рвало душу, сердце знало — в такие моменты можно умереть: ведь видел ты все краски мира, и больше ничего красивей не узреть.

— Идём на юг! — голос Анкха прорвался сквозь порывы ветра, бесцеремонно скрутив норд-осты.

— К руинам Фора! В Фор! — Шаартан пытался перекричать неистовый ветер. — Обещание должен исполнить! Обещание!

— Фор? — некромант поразился, как же легко (внешне, во всяком случае) голос Анкха прорывался сквозь бурю. — Куда? Где он?

— Юг! — надрывался Шаартан. — Строго на юг!!!

Анкх кивнул, давая всем своим видом понять, что он этот самый Фор отыщет… И пускай даже все ветра Хэвенхэлла обрушатся на него!

И ведь далеко же пришлось лететь…

Через какое-то время, когда Каменный Червь, грозя белеющими пиками, остался позади, все почувствовали, что ангел начал уставать. Уже не столь неистово гудел ветер в ушах, не таким быстрым был полёт, не так высоко над землёй летел хэвенец.

«Вот-вот уже край Агноронской чащобы, ещё бы чуть-чуть, и окажемся в считанных днях пешего пути от Фора… Эх… только бы смог ангел!».

Шаартан перевёл взгляд на Анкха, летевшего чуть повыше остальных — и очередной возглас погиб, застрял в гортани. Рядом с ангелом, среди темнеющей небесной лазури, разлитой средь облаков, угадывался силуэт Палача…

Нет, Пауля Свордера!

«Так вот кто поддерживает силы хэвенца! Как я сразу не догадался, что ангела не может, просто не должно хватить на столь долгий полёт, да ещё с затратами волшебной энергии на нас! Но… сколь же он всё-таки силён, этот сын Хэвена…»

Лицо ангела стало белее мела, глаза впали, подбородок бессильно повис — и всё-таки Анкх летел и летел, всё дальше и дальше на юг.

— Будьте… готовы… Устал… Падаю, — на этот раз голос хэвенца еле-еле пробился сквозь ветер.

Сперва Бертольд почувствовал, что незримые путы, удерживавшие его в воздухе, ослабли — а потом Шварц понял, что значит, когда «сердце уходит в пятки»…

Нет, это не было падением: скорее, когда-нибудь это назовут планированием. Падение — это когда камень с обрыва, в бурлящий безумный поток горной речки… А здесь — как лист осенний ветру — снижались, всё приближаясь и приближаясь к

земле.

А Пауль Свордер всё не пропадал, бережно держа на руках обессилевшего Анкха…

Глава 15

Их восемь — нас двое, —

Расклад перед боем

Не наш, но

Мы будем играть!

Владимир Высоцкий

— И как он вообще смог долететь сюда? Это же сколько дней пути пешком…

Тянулся сытым удавом разговор у костра, игравшего огоньками средь руин Старого Фора. Некогда неприступные бастионы, ни разу не взятые никаким, даже самым свирепым и яростным, врагом, теперь сдались на милость мхам и лишайникам. Громады валов поросли кустарниками и деревцами, рвы время засыпало землёй и щебнем крошившихся стен — но Старый Фор ещё держался, не пробил последний час древнего града, в котором ещё сохранился мятежный дух его строителей.

Когда-то, почти тысячу лет назад, переселенцы из земель, затронутых Разделением трёх миров, выстроили здесь крепость, в которой людям не было бы ничего страшно. Века и века ширился и вытягивался ввысь Фор, ещё не ставший Старым, пока новый король не решил столицу государства, выросшего из деревеньки древних поселенцев, перенести в новый, юный град. Одряхлел Фор, стал он Старым, вскоре покинули его последние жители. Только тени ходили меж руинами, пугая кроликов, пауков и филинов.

Но однажды вечером сюда пришёл наш отряд. Точнее, даже не пришёл — скорее, приполз, усталый…

— Он — ангел, и это всё объясняет, — вставил своё веское слово Сигизмунд, подсаживаясь поближе к костру. Затрещали сухие ветки, плюясь снопами искр.

— А я видел тень Палача, летевшего рядом с Анкхом, может, хранитель Равновесия помогал ангелу, а? — с надеждой вопросил Альфред. — Ведь…

— Что-то ты, Сигизмунд, слишком уж уверен стал, — вклинился в разговор циничный голос Шаартана, до того молча смотревшего на плясавшее меж дровами весёлое пламя. Костёр напоминал некроманту о былом, о годах его молодости, об изгнании…

А утром — за ним пришли. Хмурые воины городского совета, вставшие стеной впереди нескольких магов. Где-то там был и наставник Шаартана: юный некромант слышал его «петушившийся» голос.

— Идём, осквернитель, — не сказал, а отрезал один из стражников. Огрубевшие руки палача — и покрытая мозолями душа.

— Хорошо, — Шаартан хранил потрясающее, холодное как смерть спокойствие.

Юный некромант понимал, что это — конец. Эльвира, наверное, в тот же вечер рассказала родителям, что Шаартан пользовался какой-то непонятной силой. В городе была хорошо известна магия — и любимая вполне могла отличить «некру» от разрешённого магического искусства. Ведь с самого детства всех жителей города пугали историями об осквернителях духов предков, кровопийцах, пожирателях трупов…