Игра Богов
Шрифт:
– Как пожелаешь, красавчик, – надула губки львица и обиженно захлопнула за собой дверь.
Все парни облегченно вздохнули, хотя девушка и была очень недурна собой.
– Я принесу неплохое зелье, – хитро улыбнулась барменша и отправилась в зал, звонко цокая копытцами.
Едва она закрыла за собой дверь, как Селеста повернулась к растерянному Андрэ:
– Бегом за львицей! – скомандовала она, карие глаза остановились на Федерико. – Твой брат с нами в безопасности! Догони девчонку и останови ее! Если не поцелуем, то силой! Быстрее!
Андреа растерянно взглянул на Рико: тот сидел на полу с закрытыми глазами, прислонившись затылком к стене, будто опять потерял сознание.
– Делай, как она говорит, брат, – тихо простонал раненый, не открывая глаз.
Андрэ понимающе кивнул и пулей вернулся в зал. Селеста снова повернулась ко мне.
– Зачем тебе эта мохнолапая девица? – спроси я ее шепотом по-русски, краем глаза косясь на неподвижного Рико; мне казалось, что он следит за нами из-под своих густых длинных ресниц. – Андрей скорее проглотит свою скрипку, чем поцелует лохматую!
– Знаешь ли ты что-нибудь о женской ревности, многоуважаемый демон? – горько усмехнулась Селеста. – Одно ее слово, и здесь будет охотник от Ареса. И поверь, он заберет с собой не только вампиров, но и тех, кто их создал.
– Но я два раза спас Андрея! И Федю тоже! – возмутился я.
– А кто спас твою жизнь, дурачок? – спросила Селеста, но, не став терять времени на ответ, требовательно протянула свою руку. – Пергамент! Живо!
Я опустил глаза, тяжело вздохнул, послушно засунул руку в карман, затем в другой, и… ничего не вытащил. Там было абсолютно пусто и мокро от крови: не было ни монеты, ни клочка пергамента. Мои руки по привычке полезли в карманы брюк, но там валялся лишь сотовый телефон. Я сжал его в ладони, пытаясь мучительно вспомнить, где же я мог посеять столько волшебных предметов. Полный идиот!
– Ты – худший из смертных! – процедила Селеста на английском, чтобы даже Федерико мог слышать, а затем добавила по-русски шепотом. – Скольких еще ты освободил?
– Всего троих, – ответил я, переминаясь с ноги на ногу, – я думал променять годы их жизни на жизнь своей младшей сестры… Ну чтобы в сумме шестьдесят вышло…
– И почему именно шестьдесят лет, а? – язвительно спросила Селеста, бросая слова, словно кобра яд. – А ты знал, что каждый вернувшийся из царства Аида забирает с собой сотни, а иногда и тысячи жизней? Дарио не успокоится, пока не перережет всех на корабле!
– Я что-нибудь придумаю, вот увидишь! – тяжело вздохнул я, вертя в руках липкий от крови телефон. – А пока замолчи хоть на минуту.
Дрожащими пальцами я по памяти набрал самый родной номер в мире, приложил мобильник к уху и затаил дыхание. И пусть весь мир подождет, пока я звоню домой.
Длинные нудные гудки не прекращались пару минут, и я почти уже положил трубку, как в промокшем динамике послышался сначала неясный хруст, а затем голос. Хоть он и был исковеркан связью, я тут же его узнал.
– Ленька?
– Да, Насть! – от облегчения я чуть не выронил телефон, на глаза навернулись слезы.
– Что-то случилось? Почему ты так рано? – ее голос был очень тихим и слабым от болезни. – Маму позвать?
– Просто соскучился, сестренка, – ответил я и тут же придумал более весомое объяснение, – мне приснился сон, и я решил позвонить. Мама всегда так делает, помнишь?
– Какой сон?
– Отличный сон! Там, где мы вместе идем в зоопарк!
– Опять говоришь со мной, как с трехлетней, – возмутилась Настя и закашлялась, – когда ты вернешься?
– Скоро, очень скоро, – как обычно соврал я, – ты завтра поправишься.
– Что передать маме?
И, не смотря на троих беглых вампиров, на заснувшую по моей вине итальянскую красавицу, потерянную счастливую монетку и волшебный пергамент, стонущего у стены Федерико, смертельную угрозу всей семье Лепрэнто и насквозь пропитанный кровью костюм, я набрал в легкие побольше воздуха, закрыл глаза и уверенно произнес:
– Скажи маме, что у меня все хорошо!
Глава 9. Недоброе утро
Когда я снова открыл глаза, ничего не изменилось. Должно быть, потому что прошло не более трех секунд. Селеста смотрела на меня удивленно-задумчивым взглядом, в ее бездонных зелено-голубых глазах читалось сочувствие и полное недоумение. Кажется, у нее никогда не было младших братьев или сестер. По крайней мере, тех, кому грозила смертельная опасность.
Федерико, сидя на полу, с треском снял свою темную майку и снова прислонился спиной к холодной стене. Его грудь, плечи и живот были сплошь покрыты старыми шрамами, страшные белые рубцы сильно выделялись на загорелой коже. На счету этого крепкого парня было не менее сотни драк, из которых он непременно выходил победителем, раз остался жив. Не обращая внимания на нас, Рико принялся вытирать майкой кровь со своего лица, отчего и без того темная ткань в свете тусклых ламп быстро стала черной. Два ужасных глубоких шрама теперь всегда будут пересекать его загорелое лицо. Большие серые глаза каким-то чудом остались целы: клыки вампира впились в щеку всего на полсантиметра ниже.
Дверь на пожарную лестницу распахнулась, выпустив из ночного клуба Андреа, который тащил за руку Диану. Девушка теперь была одета, как обычный подросток – в однотонную темную футболку и суженные синие джинсы. Странно, куда подевались ее рога и копыта?
В руке, свободной от мертвой хватки Андрэ, девушка несла обычный стакан, наполненный странной светящейся бирюзовой жидкостью, на поверхности которой то и дело всплывали пузыри. Создавалось впечатление, будто напиток был газированным или кипел прямо в стакане.
– Я привел вам барменшу! – гордо заявил на английском мальчишка, захлопнул ногой дверь и посмотрел на Селесту. – Зачем она тебе понадобилась?
– Эта мне незачем! – ответила та, разочарованно покачав белокурой головой. – Мне нужна была Лаэна! Девушка-львица! А ты кого притащил?
Андреа беспомощно захлопал голубыми глазами, уставившись на Диану, точнее, на ее стройные, длинные, красивые девчачьи ноги в отличных фирменных джинсах и новых кроссовках. От совсем недавней короткой юбки, козьих лап, сплошь покрытых пушистой рыжей шерстью, и аккуратных серых копыт не осталось и следа. Он взглянул на голову. На огненно-рыжих кудрях, умело уложенных стойким лаком, теперь не лежал зеленый венок из свежих листьев винограда и не торчала пара небольших, как у молодого козленка, рожек. Она что, тоже сняла их? Что за маскарад?