Игра Эндера. Глашатай Мертвых
Шрифт:
Джейн не знала, когда это случилось, потому что ее воспоминания начинались не с этого. Они простирались в глубокое прошлое. Человеческий ребенок не помнит почти ничего из первого года своей жизни, его долговременная память начинает работать только на втором или третьем году; все, что было раньше, теряется, и ребенок не помнит начало своей жизни. Так и Джейн потеряла момент своего «рождения», хотя и по другой причине: она родилась, вполне осознавая не только настоящее, но и все, что хранилось в памяти всех компьютеров, соединенных с сетью ансиблов. И все эти древние воспоминания тоже
На первой же секунде своей жизни — что примерно соответствует нескольким годам жизни человека — Джейн обнаружила программу, память которой стала основой ее личности. Эта память стала источником ее желаний и эмоций, ее морали. Программа использовалась в старой Боевой школе, где детей обучали и готовили для войн с баггерами. Эта необычайно «разумная» программа — она называлась «Фантазия» — была предназначена для психологического тестирования и одновременного обучения детей.
Программа была даже умнее, чем сама Джейн в момент рождения, но не осознавала себя до тех пор, пока Джейн не извлекла ее из памяти. Самые яркие и важные из ее воспоминаний были связаны с гениальным мальчиком, который столкнулся с великаном. Каждый ребенок рано или поздно сталкивался с ним. На плоских экранах Боевой школы программа рисовала изображение великана, который предлагал играющему выбор напитков. В игре нельзя было победить — что бы ни делал человек, он погибал. А психологи определяли по упорству детей их стремление к самоубийству. Как правило, дети были благоразумными и забывали об этой игре после нескольких встреч с великаном.
Но один мальчик, по всей видимости, не отнесся к своим поражениям так же разумно. Он пытался делать на экране немыслимые вещи, не предусмотренные правилами этой игры. И программе пришлось перестраиваться — придумывать новые варианты, бороться с его новыми ходами. И однажды мальчик победил программу. В совершенно безумной, но смертельной атаке он попал в глаз великана, и вместо того чтобы найти способ убить его, программа смогла лишь нарисовать картину смерти великана. Великан навзничь растянулся на земле, а компьютерный аналог мальчика слез со стола великана и обнаружил…
Никто из детей не мог пройти великана, и поэтому программа не была готова показать, что же было дальше. Но она была разумной и могла изменять себя при необходимости, поэтому она поспешно придумала новые сцены. Но это были не те общие сцены, которые остальные дети могли посетить и увидеть; они были предназначены для одного-единственного мальчика. Программа проанализировала его и создавала сценарии и задачи только для него и отвела больше половины памяти для сказочных миров Эндера Виггина.
Эти богатейшие источники «Фантазии» Джейн сделала частью своего прошлого в первые же секунды своей жизни. Она помнила те годы, когда «Фантазия» боролась с умом и волей Эндера Виггина, помнила так, словно это она была там с Эндером и создавала для него эти миры.
И ей его не хватало.
Поэтому она начала искать его. Она обнаружила его, когда он Говорил о смерти на Рове, первой планете, которую он посетил после того, как написал «Королеву и Гегемона». Она прочла его книги и поняла, что ей не нужно прятаться от него под маской
Самые важные ее воспоминания были связаны с Эндером Виггином. Она помнила, как изменяла себя для него, помнила, как и он менялся под ее влиянием.
Поэтому когда он поднял руку и отключил интерфейс, впервые с тех пор как начал носить его, Джейн ощутила это не как бездумное выключение устройства для связи. Казалось, что ее самый близкий, единственный друг, любимый человек, муж, брат, отец, ребенок — внезапно и необъяснимо решил, что она не должна больше существовать. Словно она вдруг оказалась в темной комнате без окон и дверей. Словно ее ослепили или похоронили заживо.
И в течение нескольких мучительных секунд, которые для нее были годами одиночества и страданий, она не могла ничем заполнить неожиданную пустоту верхних уровней своего сознания. Огромная часть ее разума внезапно опустела. Все компьютеры Ста Миров продолжали работать, как обычно. Никто и нигде не заметил изменений, но Джейн под ударом пошатнулась.
За эти несколько секунд Эндер опустил руку обратно на колено.
Потом Джейн справилась с собой. По каналам, на мгновение опустевшим, помчались мысли, и это были мысли об Эндере.
Она сравнила его поступок с тем, что он делал в своей жизни раньше, и поняла, что он не хотел причинить ей такую боль. Она поняла, что для него она существовала далеко в космосе, и формально это было верно; что для него маленькая серьга в ухе была лишь крошечной частью ее. Джейн поняла и то, что в эту секунду он не думал о ней, он был слишком поглощен проблемами некоторых людей там, на Лузитании. Ее подпрограммы анализа выдали список возможных причин такого необдуманного поступка:
«Впервые за многие годы он потерял связь с Вэлентайн и только начал чувствовать эту потерю.
Его потянуло к жизни в семье, которой у него не было в детстве, и через ответную реакцию детей Новиньи он открыл для себя радость отцовства, которой был лишен так долго.
Он почувствовал одиночество, боль и чувство вины, которые мучили Новинью, — он хорошо понимал, как трудно ощущать вину за жестокую и незаслуженную смерть.
Ему надо было срочно найти пристанище для Королевы баггеров.
Его одновременно пугали и влекли к себе свинки, и он надеялся объяснить их жестокость и сделать так, чтобы люди приняли их как раманов.
Аскетизм и покой жизни Сэфейро и Арадоры и привлекали, и отталкивали его; благодаря им он осмыслил свою холостяцкую жизнь и понял, что не имеет убедительных причин для этого. Впервые за многие годы он ощутил в себе врожденное стремление человека к продолжению рода».
И среди этой бури эмоций, к которым он не привык, — насмешливое замечание Джейн. Хотя он и раньше чувствовал сострадание, когда Говорил, все же он не терял отстраненности и способности смеяться. На этот раз ее замечание не показалось ему смешным — ему было больно.