Игра Эндера. Глашатай Мертвых
Шрифт:
— Но я здесь именно поэтому. Чтобы они сделали из меня орудие. Чтобы спасти мир.
— Не могу поверить, что ты до сих пор веришь в это.
— Верю во что?
— В угрозу чужаков. В спасение мира. Послушай, Эндер, если бы чужаки хотели вернуться и напасть на нас снова, то они уже давно были бы здесь. Они не собираются возвращаться. Мы разбили их, и они ушли навсегда.
— Но видеофильмы…
— Они все сняты во времена Первого и Второго Нашествий. Твоих бабушек и дедушек еще не было на свете, когда Майзер Рэкхэм вышвырнул чужаков прочь. Посмотри внимательно. Фильмы
— Но почему?
— Потому что, пока люди будут бояться появления чужаков, Международный Флот будет иметь огромное значение, а пока флот будет иметь огромное значение, определенные страны будут сохранять свое превосходство над остальными. Но смотря видеофильмы, люди очень быстро разберутся в этой игре, и тогда будет гражданская война во имя того, чтобы покончить со всеми войнами. Вот где настоящая угроза, Эндер. И в этой войне, когда она начнется, мы с тобой не сможем быть друзьями. Потому что ты, как и наши дорогие преподаватели, американец, а я — нет.
Они пришли в заполненный ребятами зал и за обедом говорили совсем о других вещах, но Эндер не переставая думал о том, что сказал Динк. Боевая школа была настолько изолирована, игра имела такое значение в представлениях ребят, что Эндер совершенно забыл о том, что существует еще и внешний мир. Испанская гордость. Гражданская война. Политика. Боевая школа действительно была очень маленькой частицей мира.
Но Эндер не пришел к тем же выводам, что и Динк. Чужаки на самом деле были реальностью. Угроза их нашествия была реальностью. Международный Флот контролирует многое, но он не контролирует видеофильмы и информационные сети. Так было по крайней мере там, где рос Эндер. На родине Динка, где русские доминируют на протяжении вот уже трех поколений, информация, может быть, и контролируется, но в Америке ложь умирает быстро. Во всяком случае, Эндер верил в это.
Верил, но семя сомнения было брошено и осталось и время от времени оно выпускало небольшие корешки. Рост этого семени изменил все. Теперь Эндер начал придавать гораздо большее значение тому, что люди подразумевают, а не тому, что они говорят. Это сделало его мудрее.
На вечернюю тренировку пришло меньше половины обычного количества ребят.
— Где Бернард? — спросил Эндер.
Алаи усмехнулся. Шэн зажмурил глаза и принял вид человека, захваченного радостными переживаниями.
— Ты что, не слышал? — сказал какой-то перволеток из более позднего запуска. — Говорят, что любой запускник, посещающий твои тренировки, не может ни на что рассчитывать ни в одной из армий. Говорят, что командиры не хотят иметь солдат, испорченных неверной подготовкой.
Эндер кивнул.
— Но я так мозгую, — продолжал перволеток. — Я стану здесь лучшим из того, чем могу стать, и любой командир, который хоть чего-нибудь стоит, возьмет меня. Верно?
— Да, — ответил Эндер, ставя точку.
Они начали тренировку. Примерно через полчаса, когда они отрабатывали приемы ухода от столкновений с замороженными солдатами, в зале появились командиры нескольких армий. Они начали демонстративно переписывать
— Эй! — крикнул Алаи. — Проверьте, правильно ли вы записали мое имя!
Следующим вечером пришло еще меньше ребят. Теперь Эндер узнал о нескольких происшествиях. Маленьких перволеток тузили в ванных комнатах, или устраивали им каверзы в столовой и игровой комнате, или уничтожали их файлы, взломав примитивную защитную систему, охраняющую компьютерные доски запускников.
— Сегодня не тренируемся, — сказал Эндер.
— Черта с два! — ответил Алаи.
— Это всего на несколько дней. Я не хочу, чтобы пострадал кто-нибудь из наших ребятишек.
— Если ты остановишься хотя бы на один вечер, то они увидят, что их методы дают результаты. Это все равно, как если бы ты хоть раз отступил перед Бернардом, когда он вел себя как свинья.
— Кроме того, — добавил Шэн, — мы не боимся, и нам плевать, так что ты обязан продолжать. Нам необходимы тренировки, тебе — тоже.
Эндер вспомнил, о чем говорил ему Динк. Игра примитивна по сравнению с существующим миром. Почему кто-то должен отдавать каждый вечер своей жизни этой дурацкой, дурацкой игре?
— Нас в любом случае слишком мало для тренировки, — сказал он и направился к выходу. Алаи остановил его:
— Тебе тоже угрожали? Били тебя в умывальной? Совали головой в писсуар?
— Нет, — сказал Эндер.
— Ты все еще мой друг? — спросил Алаи более спокойно.
— Да.
— Значит, и я твой друг, Эндер, и я остаюсь здесь и буду тренироваться вместе с тобой.
Старшие ребята пришли опять, на этот раз среди них было меньше командиров. В основном они были солдатами двух армий. Эндер узнал форму Саламандр. Двое были даже из армии Крысы. На этот раз никто не записывал фамилий. Вместо этого пришедшие насмехались и орали, глядя, как перволетки с их неокрепшими мускулами пытаются отрабатывать сложные приемы. Некоторых перволеток это начало задевать.
— Послушайте их, — сказал Эндер, обращаясь к остальным. — Запомните слова. Если вы когда-нибудь захотите вывести своих врагов из себя, то кричите им подобные вещи. Бешенство заставит их делать глупости. Но мы не будем выходить из себя.
Шэн воспринял сказанное слишком буквально и организовал группу из четырех перволеток, которые по пять или шесть раз громко повторяли каждую насмешку, услышанную от старших ребят. Когда же они стали распевать их на манер детских дразнилок, то некоторые из взрослых мальчиков оттолкнулись от стены и устремились в атаку.
Боевые костюмы были сделаны для сражений, в которых оружием являлся безобидный световой луч. В случае рукопашной схватки в невесомости они могли бы быть защитой, но наверняка стесняли бы движения. Половина малолетней команды Эндера была заморожена в процессе тренировки и в любом случае не могла принять участия в драке, но жесткость их костюмов делала их потенциально полезными. Эндер приказал своим перволеткам быстро собраться в одном из углов зала. Старшие ребята ответили на это гоготом, и некоторые из тех, кто еще оставался возле стены, присоединились к атакующим, увидев отступление группы Эндера.