Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе
Шрифт:
— Солянка… — выговорил повар сквозь начавшие душить его рыдания. — Котов…
— Что? Кошку на мясо разделал?!
— Нет! Нет!! Котов… Дима… музыкант из оркестра. Он свежую солянку испортил… Я дал вчерашнюю.
— Вчерашнюю? Ну и что?
— Надо… до кипения… не успел… прокисла чуток. Он торопил, — Егорыч кивнул на висевшего рядом официанта.
Не обратив внимания на последнее пакостное замечание повара, Мракобесов задумался и поднес кончик ножа к губам:
— Котов, Котов… А! Котов Дмитрий Иванович. Опять замешан. Совпадение?…
— Слушаюсь, патрон, — палач стащил с головы красный колпак и оказался женщиной.
— Я пойду к себе, немного поработаю.
Мракобесов вернулся в официальную часть Секретного отдела и зашел к себе в кабинет. Сел за стол, закрыл ладонями лицо и так просидел несколько минут, приготовляясь к чему-то важному. Затем резко отнял ладони, поднялся и надавил неприметную кнопку в стене. Шкаф с бумагами бесшумно отъехал в сторону, высвободив узкий проход в то самое помещение, в котором у него находилось нечто вроде колдовской лаборатории и где лейтенант Яблочкин, а затем и курсант Мушкина проходили свой первый в Секретном отделе инструктаж.
Теперь в центре комнаты, в главном котле, холодным кипением бурлила густая темно-красная жидкость. Мракобесов засучил рукава, погрузил руки в котел и достал со дна восковую фигурку. Он аккуратно осушил фигурку платком и поставил на некое подобие алтаря, украшенного чучелом головы козла, куриными лапками и сушеными летучими мышами.
— Здравствуйте, товарищ генерал, — обратился Мракобесов к фигурке. — Да только недолго осталось тебе быть генералом и здравствовать.
Он вынул из стальной коробки тонкую иглу от шприца, обмакнул ее конец в пузырек с грязновато-мутноватой жидкостью, произнес заклятие и вонзил иголку в область поясницы восковой фигурки генерала Потапова.
Славику Подберезкину и Маринке Корзинкиной надоело сидеть в приемной. К тому же противный Мракобесов давно вышел, и генерал Потапов находился в кабинете один. Осторожно постучав, они приоткрыли дверь.
— А, ребята, заходите! — увидев их, воскликнул Потапов. Он вроде как взбодрился и повеселел. — Присаживайтесь, не стесняйтесь.
Славик и Маринка присели на краешек кожаного дивана.
— Только что звонили наши общие знакомые, — тоном, каким преподносят сюрприз сообщил Потапов. — С ними полный порядок, завтра утром они будут в городе.
— Правда? — обрадовались дети, догадавшись, что речь идет о Мушкиной и Яблочкине. — А Петя? Он тоже с ними?
— И Петя — тоже — с ними! — подтвердил Потапов с улыбкой.
Славик и Маринка переглянулись:
— Так мы завтра придем?
— Конечно, конечно, ребята, приходите. Только помните — ни про Петю,
— Хорошо, мы обещаем. Если только он сам не расскажет.
— Кто?
— Немец, Курт.
— Курт ваш сейчас в таком месте, где он уже никогда ничего не расскажет.
— Умер что-ли!.. — схватилась за грудь Маринка.
— Тьфу, типун тебе на язык! От поноса еще никто не умирал. Идите, ребята, домой, пока я не рассердился. Завтра увидите своего Петю.
— А вы над ним опыты делать не будете? — снова поинтересовалась Маринка Корзинкина.
— Какие опыты? — не понял в первую секунды Потапов и поднял глаза от бумаг, которые уже начал читать. — Я вам, ребята, серьезно говорю: идите отсюда подобру-поздорову. А не то я ремень сниму и начну такие опыты делать, что запомните на всю жизнь.
Дети выскочили из кабинета, Потапов с улыбкой смотрел им вслед.
Вдруг он изогнулся от боли, скрючился, вскочил, вытянулся струной, схватился за поясницу, заохал и медленно опустился.
— Что же это такое… — прошептал он, моментально взмокнув. — Неужели радикулит прострелил? Не надо было тогда на сырой земле сидеть, на рыбалке…
В кабинет вернулся Мракобесов, ни слова не говоря развалился в кресле, закинул ногу на ногу и закурил. Потапов привык к существованию Мракобесова, но сегодня его поведение было особенно странным и вызывающим.
— Завтра утренним рейсом прибывают наши герои, — сказал Потапов. — Они везут с собой мальчика.
— Я знаю. Я сам их встречу.
— Вы? — генерал скривился от нового приступа боли в пояснице.
— Да, да, лично я, прямо у трапа. Кстати, что вы были намерены делать с мальчиком?
Из-за боли Потапов не уловил того нюанса, что Мракобесов говорит о нем в прошедшем времени.
— С Огоньковым? А что мы можем с ним делать? Отдадим родителям, пусть молятся за него.
— Абсурд.
— Что?
— Я говорю, что это абсурд. Мы обязаны разобраться до конца в этом деле. Не вздумайте поставить в известность его родителей, вы все испортите. Пускай с ним поработают наши эксперты.
— Нет, нет, я этого не позволю. Мальчик не подопытный кролик, он такой же человек как…
Потапов хотел сказать «как вы и я», но осекся, потому что внезапно понял, что Мракобесов никакой не человек, а демон. Глядя на меняющееся лицо генерала, Мракобесов тоже все понял, вмял свою папиросу в пепельницу и поднялся.
— Полагаю, что наш дальнейший разговор не имеет разумной перспективы. Завтра вас ожидают большие, разительные перемены, а потому отложим дискуссию до лучших времен. Но ведь, — у самых дверей Мракобесов повернулся и подмигнул, — но ведь кое-какие перемены вы ощущаете уже сегодня, не так ли?
Дверь хлопнула, а Потапов перекрестился и прошептал:
— Дьявол… сатана…
В это мгновение его с новой силой пронзил приступ радикулита, и все мысли в голове от страшной боли перемешались.