Игра королев
Шрифт:
Снова правдоподобно. Лорды, сидящие вокруг стола, начали удивленно перешептываться. Рид наклонился вперед:
— Зачем же тогда вы направлялись в Англию? Ах, вспомнил: из-за юной Кристиан Стюарт.
Этого-то Лаудер и ждал. Он с силой воткнул перо в дубовую столешницу и выбросил вперед правую руку.
— Ну уж, господин Кроуфорд. Стало быть, вы, странствующий рыцарь, отправились в Англию, чтобы сдаться на милость тех людей, которые, как сами вы столь старательно доказывали нам, не желали ничего иного, как вашей смерти, единственно с целью вернуть свободу леди Кристиан Стюарт?
— Да.
«Ну наконец-то. Теперь, черт возьми, тебе все это начинает не нравиться, — думал Лаудер. — И я буду гвоздить тебя до тех пор, пока ты меня не возненавидишь. Вот тогда-то, мальчик мой, ты потеряешь свое хваленое хладнокровие, и епископу не поздоровится».
— Да, — повторил он вслух. — Слепой девушке, юной, богатой, близкой ко двору, которая по вашему наущению узнавала для вас секретную информацию…
— Это неправда.
— …а вы разыгрывали перед ней тайную, запретную страсть?
— Оба обвинения ложны. Ограничьте ваши нападки моей персоной, господин Лаудер.
Бокклю перебил его:
— Черт возьми, Лаудер, это полная чушь. Девушка не была легкомысленной.
Генеральный прокурор добавил мрачно:
— Если вы дадите мне кончить, сэр Уот, то убедитесь, что я как раз утверждаю обратное. Я хотел сказать, что честная, благородная и добродетельная девушка, молодая и неискушенная, обрученная с прекрасным человеком, попала во власть опытного, неотразимого соблазнителя, который явился к ней под чарующим покровом тайны.
— Девушка знала, кто он такой! — загремел Бокклю. — И я вообще не понимаю, какое это имеет отношение к делу.
— Девушка заявила, будто знает это, когда решила, что таким образом спасет его. Вы назвали свое имя, господин Кроуфорд, когда впервые встретились с ней?
— Нет, — сказал Лаймонд и крепко сжал руки.
— Почему?
Установилось молчание.
— Это бы поставило ее… в слишком затруднительное положение. Я не предполагал в дальнейшем встречаться с ней.
— Какое же тут затруднение для девушки, верной своему долгу? Или вы хотите сказать, что она уже тогда была влюблена в вас?
— Ничего такого я не хотел сказать. В детстве мы жили по соседству, и у нее было… доброе сердце.
— Понятно. И, питая подобные чувства, вы, разумеется, вопреки своему обыкновению, стали избегать дальнейших встреч. Или вы виделись с ней еще? — внезапно спросил Лаудер.
Снова наступило молчание. Потом Лаймонд ответил ровным голосом:
— Да, несколько раз. Оставим нудную игру в вопросы и ответы. После первой и второй встречи дальнейших свиданий можно было избежать. Я принимал от нее помощь в моих личных делах, хотя и знал, что это поставило бы ее честь под сомнение, если бы все вышло наружу. Ее взяли в плен в Далкейте, когда она пыталась помочь мне. Непосредственно по этой причине она попала в руки графини Леннокс. Мои поступки безответственны, им нет оправдания. Никто не может осудить меня строже, чем я уже осудил себя.
Но во все время нашего знакомства леди Кристиан ничем не запятнала себя — это я ввел ее в заблуждение. Даже в ее стараниях помочь мне не было ничего предосудительного, и, вопреки потугам воспаленного воображения господина Лаудера, нас связывала одна только дружба. В подобных обстоятельствах вы, несомненно, сочтете смехотворным то, что я поехал сдаваться лорду Грею, чтобы вернуть ей свободу, но это так.
Генеральный прокурор испытал, возможно, досаду по поводу того, что эффект его речи пропал, но ничем не выдал себя.
— В этой связи возникают некоторые подозрения. Особенно если вспомнить, что леди Кристиан внезапно умерла насильственной смертью сразу после того, как вы объявились в Англии.
— Погодите-ка, — резко прервал его Эрскин. — Леди Кристиан упала с лошади и разбилась насмерть.
— А откуда вы это знаете? — вкрадчиво спросил Лаудер.
Голос Эрскина сделался хриплым от гнева:
— Я знаю Крис лучше, чем кто бы то ни было из вас: она была моей невестой, и, не находись мы перед лицом закона, я вколотил бы вам обратно в глотку порочащие ее слова. Я видел Кроуфорда из Лаймонда сразу же после ее смерти — слышал, что он говорил, наблюдал, как он вел себя. Если бы я хоть на мгновение мог предположить, что это он убил Кристиан, Калтер не имел бы удовольствия сразиться с ним.
Генеральный прокурор выслушал эти слова, полные искренней скорби, и заметил мягко:
— Так в чем же тогда дело? Значит, господин Кроуфорд все же помчался спасать девушку наподобие верного паладина?
Тут, к своему изумлению, он услышал вкрадчивый голос сэра Дугласа:
— Давайте отбросим рыцарские побуждения, раз уж они так раздражают вас, и обратимся к фактам иного толка. Господин Кроуфорд в то время всячески стремился доказать, что он невиновен в более давних преступлениях, которых мы еще не касались. Но попытки его не увенчались успехом: я как раз сообщил ему, что человек, с помощью которого он мог бы доказать свою непричастность, умер. К тому времени он уже распустил свой отряд в надежде на встречу с этим человеком и испытал немалое потрясение от того, что мальчик, которому он покровительствовал, выдал его. В подобных обстоятельствах, побуждаемый отчаянием, он вполне мог решиться на такой шаг.
Генеральный прокурор поклонился без всякой насмешки:
— Тонкое замечание. И оно проливает новый свет на все дело. Стало быть, господин Кроуфорд потерял последнюю надежду обелить себя — какой ценою, это нам неизвестно — и предстать перед нами честным, преданным и стойким слугой отечества.
И что же остается ему, вы можете спросить, как не бежать в Англию, а прежде всего избавиться от этой нелепой девчонки, которая так много знала о его похождениях и, как на грех, тоже оказалась там? С другой стороны, можно надеяться, что секретная информация, которой он располагает, поможет добиться снисхождения от лорда Грея. А если даже и нет — хуже не будет. — Лаудер обвел взглядом потные, раскрасневшиеся от жары и напряжения лица всех двенадцати советников: и хитрые, и безразличные, и проницательные, и настороженные. — Человек, сидящий перед вами, отнюдь не прост. Обвинения, выдвинутые в его адрес, поражают своим разнообразием. Мы разобрали их все, за вычетом самых серьезных, и нужно иметь недюжинную отвагу, чтобы решиться сказать: это белое, а это черное. Он заявляет, будто его прошлые сношения с лордом Уортоном были заранее обдуманными и не нанесли ущерба Шотландии. Доказательств нет, но нельзя и безоговорочно утверждать обратное. Его действия в Аннане могли быть продиктованы добрыми, хотя и не понятными нам намерениями. Это мы тоже никогда не установим в точности.
Из корыстных побуждений или нет, но, кажется, он оказал определенную помощь короне во время знаменитого налета с угоном скота в Западной Марке. Таким же образом он оказал нам всем услугу в Хьюме — на этот раз исключительно ради собственной выгоды. В Хериоте он затеял опасную игру, опять-таки преследуя собственные цели. И его брат, и Бокклю с семейством были пешками в этой игре, хотя и не заметили этого, судя по тому, как великодушно они высказывались в пользу человека, направлявшего их порывы. В его отношениях с графом Ленноксом тоже нельзя ничего доказать, нельзя решить однозначно, виновен он или нет, но корыстные интересы вновь появляются на горизонте и, вероятно, все определяют.