Игра мага
Шрифт:
– Да. Это изменит ваш фокус.
В этот раз Маг дал нам задание – определить, к каким позитивным, негативным и нейтральным эгрегорам мы подключены и потренироваться во всех пяти способах взаимодействия с ними.
8
– А вы можете сдвинуть взглядом кружку? – настаивала Анна.
– Конечно, могу, – усмехнулся Маг.
– Только без фокусов и не прикасаясь к ней руками или чем-нибудь еще.
– Какие уж тут могут быть фокусы.
Красная кружка стояла на краю стола. В кабинете были мы все, кроме Михаила, он где-то задерживался.
– Это очень хороший пример штурма хорошо вооруженной крепости в лоб в одиночку и без оружия. Или, если угодно, вы сейчас заставляете меня поднять лошадь на плечи и тащить ее на себе вместо того, чтобы сесть на нее и поехать верхом. Не забывайте еще то, что вы все прямо сейчас изо всех сил мешаете мне сдвинуть эту кружку.
– Мы не мешаем! Мы наоборот очень хотим, чтобы у вас все получилось.
– Это не так. Если кружка сдвинется с места, это очень сильно нарушит вашу картину мира. Поэтому вся ваша сила сейчас направлена на то, чтобы не дать мне сдвинуть эту кружку. Как только вы забудете о ней – в ту же секунду она сдвинется.
– Ничего себе задачка. Не думать о белой обезьяне.
– Пока суд да дело, давайте обсудим нашу текущую работу.
Мы было подумали, Маг хочет получить отчет по сбору информации о компаниях, но он имел в виду наши наблюдения за эгрегорами.
– Какие вы заметили негативные эгрегоры?
– Криминальные новости, курение, мат, алкоголь, бедность…
– Позитивные?
– Спорт, музыка, литература, кино…
– Стоп, вот здесь давайте посмотрим повнимательнее. Иногда волна позитивного эгрегора идет впереди негативного – войны, колониализм, разорения.
– Как это?
– Представьте себе такую картину. Впереди идет босиком Джон Леннон с гитарой и поет «Дайте миру шанс». Он прокладывает путь. Подключает людей к позитивному эгрегору -пацифизм, свободная любовь, музыка. А за ним следом идет армия и убивает всех, кто в этот пацифизм поверил и отказался сопротивляться. А за армией идут финансисты из Сити, которые выжимают страну до шкурки. И так одну страну за другой, мы это наблюдаем прямо сейчас в режиме реального времени. Музыка и кино создают обезболивающие эгрегоры.
– Да ладно. Все же говорят, что наступил конец истории и войн больше не будет.
– История еще толком не начиналась. Все большие войны еще впереди, если…
– Если?
– Если мы этому не помешаем.
– Как?
– Пока не знаю. Но давайте вернемся к нашим эгрегорам. Неосознанное пребывание в сильном эгрегоре заметно затрудняет для человека достижение его личных целей. Потому что он как будто начинает работать на двух работах, причем работа на эгрегор – основная, забирающая все его время и силы.
Но самое скверное, что неосознанное пребывание в сильном эгрегоре постоянно сбивает прицел, человеку становится невозможно понять, что именно является его настоящими желаниями.
Как Кроули говорил: твори свою волю, да будет таков весь закон. Творить
Помните вот это вот все – где родился, так и пригодился, у меня одна запись в трудовой книжке, всю жизнь для людей, ничего для себя. Эту пластинку завели эгрегоры.
Голос эгрегора мы всегда считаем выше, чем собственный голос. Потому что эгрегоры связаны не с потребностями, а с ценностями. И ценности по умолчанию кажутся нам выше, чем потребности.
Например, личный успех – главная ценность для участника капиталистического эгрегора. Социальная справедливость – для социального. И капиталист легко пожертвует потребностью, например, в любви, для личного успеха, измеримым показателем которого для него является богатство. А коммунист легко пожертвует любовью ради дела партии.
В Антверпене есть трогательный памятник мальчику Нелло и его псу Патрашу, которые спят на земле, накрывшись мостовой. Это реальная история, которая потом была описана в романе одной местной писательницей.
Мальчик с дедом и псом снимали где-то какой-то угол. Дед умер, мальчика и пса хозяева выгнали на улицу, потому что они не могли платить за жилье. Мальчик пришел ночью в церковь, лег на пол, обняв своего пса – и замерз насмерть. Кто их убил?
– Холод?
– Город. Вы же, черти, его и убили своим равнодушием. Как получилось, что во всем городе не нашлось теплого места для одного мальчика и одного пса? А так и получилось, что ему никто ничего не был должен. Вот никто и не делал ничего больше того, что был должен. У нас этот ребенок знал бы, что он может постучаться в первую же дверь и его впустят и помогут. Для европейцев это трогательная история о дружбе мальчика и пса, для нас – безумный хоррор про то, как несчастный ребенок умер на глазах у всего города.
– У нас ведь тоже капитализм.
– Формально. Я надеюсь, этот эгрегор не сможет пустить у нас корни слишком глубоко.
Но я отвлекся. Выход из эгрегора может быть осознанным и не осознанным. Читал историю про одного итальянца, которые приехал в Америку в разгар Великой депрессии и открыл там ресторан. Поскольку он не знал языка, то он не знал, что в стране кризис. Ему было трудно найти клиентов, но он думал, что здесь всегда так. И вырулил потихоньку, ресторан процветал. Находясь в эпицентре эгрегора, он ухитрялся избегать его душащих объятий.
Долгое время движение и развитие больших эгрегоров было незаметно в рамках одного поколения. Христианство, крестовые походы, великое переселение народов, становление социальных государств – это все занимало столетия. Человек рождался, проживал жизнь и умирал в неизменном мире.
Сегодня скорость изменений нарастает, движение уже можно наблюдать в рамках одного поколения. Вот мы слушали музыку на пластинках, потом на кассетах, потом на компакт-дисках и вот уже сейчас все скачивают музыку из интернета и слушают ее на компьютере.