Игра мистера Рипли
Шрифт:
– Да, это я знаю.
– Переделки? Что такое переделки? – спросил Джордж, переводя взгляд с Тома на мать. Он поднялся и теперь стоял совсем близко.
Том употребил французское слово «petrins», которое вспомнил не сразу.
– Веди себя тихо, Джордж, – сказала ему мать.
– Но вы должны признать, что принимать вызов мафии – не такое уж плохое дело.
На чьей вы стороне? – хотел было спросить Том, но это означало еще больше вывести ее из себя.
– Вы, мистер Рипли, чрезвычайно зловещая фигура. Это все, что я знаю. Я была бы весьма признательна, если бы
Цветы Тома лежали на столике в прихожей. Она так и не поставила их в воду.
– Как сейчас Джонатан? – спросил Том, когда они вышли в холл. – Надеюсь, лучше.
Том даже не решился высказать надежду, что Джонатан придет сегодня домой, чтобы Симона не подумала, будто он собирается снова его использовать.
– Думаю, с ним все в порядке… ему лучше. Прощайте, мсье Рипли.
– До свидания и спасибо вам, – сказал Том. – Аи revoir, Джордж.
Том погладил мальчика по голове, Джордж улыбнулся.
Том направился к своей машине. Готье! Знакомое лицо, лицо соседа, теперь его не увидишь. Тома задело, что Симона решила, будто он имеет к его гибели какое-то отношение, будто он это устроил, хотя Джонатан и говорил ему несколько дней назад, что Симона так считает. Боже мой, это же пятно! Что ж, он действительно опозорился. Хуже того – убил человека, и не одного. Это так. Дикки Гринлифа. Вот это было пятно, самое настоящее преступление. Юношеская горячность. Чепуха! Жадность, зависть, чувство обиды, но во всем виноват Дикки. И, разумеется, смерть Дикки – вернее, его убийство – она-то и заставила Тома убить этого негодяя, американца Фредди Майлза. Все это в далеком прошлом. Но он это сделал, да, он. Власти и его подозревали, но доказать ничего не смогли. Вся эта история растеклась в общественном сознании, как чернила на промокашке. Тому было стыдно. Юношеский порыв, ужасная ошибка. Если подумать, роковая ошибка, просто потом ему удивительно повезло. Он сумел выкрутиться. И, разумеется, последующие убийства – Мёрчисона, например, – он совершал определенно не только ради себя, но и ради других.
Симона, как и любая другая женщина на ее месте, была шокирована, увидев два трупа на полу, когда прошлым вечером явилась в Бель-Омбр. Но разве он не защищал ее мужа так же, как себя? Если бы мафия схватила его и стала пытать, разве не назвал бы он фамилию и адрес Джонатана Треванни?
Все это заставило его вспомнить Ривза Мино. Как он там поживает? Том подумал, что надо бы ему позвонить. Он вдруг поймал себя на том, что недоуменно смотрит на дверцу машины. Дверца даже не закрыта, и ключ зажигания оставлен, как это за Томом обыкновенно водится.
22
Анализ костного мозга, сделанный врачом в воскресенье днем, оказался плохим, поэтому Джонатана решили оставить на ночь и подвергнуть процедуре под названием Vincainestine, что означало полную замену крови. Джонатану это уже делали.
Симона пришла навестить его вскоре после семи вечера. Джонатану уже говорили, что она звонила. Но тот, кто разговаривал с ней, не сообщил, что его оставляют на ночь, и Симона была удивлена.
– Так значит… завтра, – произнесла она, и, казалось,
Голову Джонатана подпирали подушки. Пижаму Тома заменили на свободный халат. Обе руки были под капельницами. Джонатан чувствовал, что они с Симоной ужасно отдалились друг от друга. Или это ему кажется?
– Завтра утром, я думаю. Не беспокойся, не надо за мной приезжать, я возьму такси. Как прошел день? Как твои родственники?
Симона пропустила вопросы мимо ушей.
– Ко мне сегодня заходил твой друг Рипли.
– Вот как?
– Все, что он говорит, – сплошная ложь, даже не знаешь, можно ли хоть чему-то верить. Скорее всего, ничему.
Симона обернулась, но они были не одни. В палате стояло много кроватей, заняты были не все, однако по обе стороны от Джонатана лежали больные, и к одному из них пришел посетитель.
Они не могли свободно разговаривать.
– Джордж расстроится, что ты не вернешься сегодня, – сказала Симона.
После этого она ушла.
Джонатан отправился домой на следующее утро, в понедельник. Он пришел около десяти утра, Симона была дома. Она гладила вещи Джорджа.
– Ты хорошо себя чувствуешь?.. Завтракал?.. Хочешь кофе? Или чаю?
Джонатан чувствовал себя гораздо лучше, как обыкновенно бывает после этой процедуры, пока, подумал он, болезнь опять не даст о себе знать и снова не испортит кровь. Единственное, чего ему хотелось, это принять ванну. Он принял ванну, потом сменил одежду – надел бежевые вельветовые брюки, два свитера, потому что утро выдалось холодное или, возможно, он мерз больше обычного. На Симоне было шерстяное платье с короткими рукавами. На кухонном столе, как всегда, лежала утренняя газета, «Фигаро», первой страницей наружу, но судя по измятости, Симона ее уже просмотрела.
Джонатан взял газету, и, поскольку Симона не поднимала головы от вещей, которые гладила, ушел в гостиную. Внизу, на второй странице, он нашел заметку в две колонки:
В МАШИНЕ СОЖЖЕНЫ ДВА ТРУПА
Речь шла о том, что произошло 14 мая в Шомоне. Фермер по имени Рене Го, пятидесяти пяти лет, рано утром в воскресенье нашел еще дымившийся «ситроен» и тотчас известил полицию. В несгоревших документах, найденных при покойниках, значилось, что одного из них звали Анджело Липпари, тридцати трех лет, подрядчик, а другого – Филиппо Туроли, тридцати одного года, торговец, оба из Милана. Липпари умер от черепно-мозговой травмы, Туроли – от неизвестных причин, хотя, возможно, когда машину подожгли, он был без сознания или мертв. Пока никаких улик не обнаружено, полиция проводит расследование.
Джонатан надеялся, что удавка полностью сгорела, а Липпо так обгорел, что следы того, что он был задушен, уничтожены.
В дверях появилась Симона со стопкой выглаженной одежды.
– Ну и как? Я это тоже читала. Про двух итальянцев.
– Да-да.
– И ты помог мсье Рипли это сделать. Это и называется «убрать за собой»?
Джонатан ничего не ответил. Он вздохнул, опустился на роскошно поскрипывавший «честерфилд», но сел прямо, чтобы Симона не подумала, будто он уходит от ответа потому, что слаб.