Игра на двоих
Шрифт:
И он уходит. Я же оглядываюсь по сторонам и замечаю приближающегося ко мне Хеймитча. При виде ментора дар речи окончательно покидает меня, и я лишь с восхищенной улыбкой смотрю на очередное творение Цинны. Оказывается, нам обоим идет черный цвет.
Хеймитч замечает произведенное впечатление:
— Знаю, выгляжу круто. Твой стилист успел поработать и со мной, — его глаза оценивающе скользят по моему лицу и фигуре. — А ты красавица, детка, зрители будут в восторге от твоего образа. Никаких разговоров не нужно, ты очаруешь их
— Раз ты оценил, значит, Цинна действительно превзошел себя, — за мои смехом скрывается подступающее волнение.
Оставшееся время мы молча наблюдаем за выступлением моих соперников. Впрочем, молчу по большей части я: Хеймитч же упражняется в иронии по поводу их одежды и поведения на сцене. Будто понимает, что его язвительные замечания меня хоть немного успокаивают.
Звучит номер моего Дистрикта.
— Пора, — тихо говорит ментор. — Ты справишься. Представь, что мы с тобой сидим в столовой и обсуждаем прошедший день, как во время тренировок. Немного юмора, и все будет в порядке. Иди.
Глубоко вздохнув, я выхожу на сцену, приближаюсь к Цезарю под громкие аплодисменты зрителей и пожимаю приветственно протянутую руку ведущего.
========== Глава 5. Из огня да в полымя ==========
За доли секунды оцениваю внешний вид Фликермена. Ярко-красные брови, веки, губы и волосы. Зрелище то еще, будто кровью истекает. Но надолго отвлечься не получается: он приглашает меня присесть и не переставая восторгается моим внешним видом.
— Ты самая юная участница нынешнего сезона Голодных Игр! Каково это?
Я с удобством устраиваюсь в предложенном кресле, закидываю ногу на ногу и непринужденно отвечаю:
— Это обидно. Я чувствую себя гораздо старше своего возраста, но окружающие смотрят прежде всего на внешность и видят перед собой подростка. Потому и не принимают всерьез. Хотя, скажу тебе по секрету, Цезарь, кое-кто за это уже поплатился.
— Как интересно! Что же, я, пожалуй, буду общаться с тобой на равных, не возражаешь?
— Буду только рада! — очаровательно улыбаюсь я.
— Генриетта, на Параде Трибутов ты поразила всех; зрители смотрели только на вашу колесницу. Как вам с Цинной это удалось?
Мне нужна поддержка, и я ищу Хеймитча, который обнаруживается — как и обещал — в первом ряду. Как только наши взгляды встречаются, я сразу чувствую себя уверенней и продолжаю «дружескую» беседу.
— У нас оказались схожие вкусы: нам обоим хотелось чего-то нового, ведь шахтерская тема уже давно устарела.
— Полностью с тобой согласен. О чем же ты подумала, когда увидела свой костюм?
Я хитро улыбаюсь и опускаю глаза.
— Я подумала, что мне стоит поберечь зрение для Игр и не поддаваться искушению взглянуть в зеркало.
В зале раздается смех: меня поняли правильно.
— Да, некоторых зрителей твой блеск
Перед глазами пролетают дни, проведенные в Тренировочном Центре.
— Я, как и остальные трибуты, тренировалась. Только наедине со своим ментором.
— Видимо, очень усердно, судя по твоей оценке. Двенадцать баллов! Раскроешь секрет, как ты этого добилась? Чем поразила Организаторов?
— Я просто решила сделать им маленький сюрприз, которого они никак не ждали.
— Я сгораю от любопытства! Подробности!
Перевожу взгляд на балкон, где сидит Главный Распорядитель и, набравшись смелости, интересуюсь:
— Мне ведь лучше не рассказывать о том, что произошло?
Ответом мне служит дружное «нет!» Сенеки и компании.
— Мне жаль Цезарь, но увы! — этот секрет так и останется между нами.
— Что ж, в таком случае вернемся к Играм. Как ты оцениваешь свои шансы?
— Как грубо, Цезарь! Я ведь могу и обидеться!
Зрители смеются: судя по всему, им явно нравится моя довольно свободная манера общения.
— Ни в коем случае! Я лишь хотел узнать, веришь ли ты в свои силы?
— Да. Если в поезде у меня еще оставались сомнения, то после недели тренировок они исчезли. Я же не могу разочаровать тех, кто так старался помочь мне во время подготовки?
— Никоим образом! Но позволь полюбопытствовать: есть ли рядом с тобой человек, чьей поддержке и вере в твою победу ты была бы рада больше всего?
Как ни странно, я ни на секунду не задумываюсь о том, что ответить.
— Да, есть. Он сейчас в этом зале. Этот человек поддерживал меня почти все время, отведенное для подготовки, и я очень надеюсь, что, несмотря на многолетние разочарования, он сможет поверить в мою победу.
— И ты, конечно, не скажешь, кто это? Ну, хотя бы мне, шепотом. Обещаю, я никому не расскажу! — кривляется Фликермен.
— Прости, Цезарь, — я загадочно улыбаюсь. — Если придется, эту тайну я унесу с собой в могилу.
— Нет, я этого не переживу! — закатывает глаза ведущий. И в ту же секунду звенит звонок.
— Дамы и господа, самая юная участница Семьдесят Третьих Голодных Игр Генриетта Роу! Только посмотрите, она смотрит в лицо опасности и не боится шутить о собственной гибели! Пожелаем удачи нашему трибуту из Дистрикта-12!
Взяв меня за руку, Цезарь подходит к самому краю сцены и машет зрителям. Все взгляды направлены на нас, но я, помня уроки Хеймитча, невидящим взглядом смотрю прямо перед собой. На секунду опускаю глаза и замечаю одобрительный смешок ментора и улыбку Цинны. Все прошло как нельзя лучше. Наконец Цезарь меня отпускает, и я под крики и аплодисменты скрываюсь за сценой. Ведущий приглашает Джейка; тот, проходя мимо меня, пытается испепелить соперницу взглядом: