Игра на жизнь, или Попаданка вне игры
Шрифт:
Демоны побери этого мага! Я вскочила, не в силах больше сидеть как приколоченная, сделала круг по комнате к окну и обратно. И впрямь, меня как подменили в последние недели. Состарили виртуально лет на десять.
— Получается, эти твари тонко мной руководили?
Сар Таррек отрицательно качнул головой:
— Нет. Влияли, но не руководили. Их ментальное воздействие более тонко. Они не заставляют, не дергают за ниточки, не диктуют. Они придают нужный им окрас мыслям и эмоциям, вашему отношению к миру и людям, к знаниям и явлениям. Но если бы вы долго находились под влиянием айэ, вы бы уснули как личность.
— Но вы меня вылечили?
— Надеюсь, да. Сразу скажу, влияние души и разума той, кому принадлежало это тело, устранить невозможно, связь Тиррины Барренс с телом слишком укоренена. Все-таки…
— Я понимаю, — оборвала я объяснения. Чего тут не понять. Даже если не касаться таких тонких материй, как психосоматика, любой дом сохраняет отпечаток личности хозяйки, даже если той нет дома.
Маг одобрительно кивнул и продолжал:
— Меня радует ваша понятливость. К счастью, вы менталист, и вы сумеете научиться отслеживать, какое движение души является вашим истинным, а какое продиктовано чужим влиянием. Теперь вам будет проще. Я смог убрать опутавшую вас сеть айэни Зим и оборвал вашу духовную связь. Она для вас уже не «матушка Зим».
— Спасибо, — искренне поблагодарила я.
— Это было легко, ее лапы касались вас недолго. Главное, я убрал влияние Тайры Вирт. Вот чей разум и дух оказывали на вас сильнейшее воздействие, подавляли.
Не передать, какое облегчение я испытала! Я до сих пор содрогалась от ужаса при воспоминании о тех кошмарных минутах, когда мое тело мне не повиновалось, а язык произносил чужие слова, рождавшиеся в моей голове. Честно признать, я всего лишь на полчаса оказалась в той тюрьме безумия и бессилия, в которой настоящая Тиррина провела три года. И мне хватило этих минут ужаса до конца жизни.
От счастья я даже прослезилась. Сар Таррек молча вынул из обшлага рукава белоснежный платок с черным контуром монограммы и протянул его мне.
— Должен предупредить: от айэни Вирт еще остались глубоко укоренившиеся воспоминания, но они уже не повлияют ни на ваши эмоции, ни на ваше поведение. Они остались просто как сведения, прочитанные в книгах.
— Я даже не знаю, как благодарить вас.
Белый Ворон поклонился и опустил меня на землю:
— Рад услужить вам, таинэ Орияр, и моему хаору… будущему. Это мой долг.
Дьявол тебя задери, cap, мысленно выругалась я. Очень больно сознавать, что я, Тамара Коршунова, сама по себе — ничто в этом мире. Это понятно. Но зачем же подчеркивать?
— А можно получить какую-то защиту от подобных воздействий? — спросила я, поднимаясь и делая шаг по направлению к кувшинам. Очень хотелось пить. А просить этого напыщенного индюка — то есть Ворона, конечно, — не хотелось, несмотря на благодарность.
— Вы сами способны создать такую защиту. — Маг с усмешкой наблюдал за моей пошатывающейся фигурой, но руки не предложил.
Я схватила первый попавшийся кувшин из трех. Но руки дрожали, как у алкаша после недельного запоя, и я постыдилась демонстрировать такой неприличный тремор. Поставила сосуд и облизнула пересохшие губы.
— Я? Сама? Но как? Вы меня научите?
— Ваш ментальный дар инициирован и осознан. Тут вы справитесь с помощью магистра Энхема. У меня есть другое задание. — Он выразительно глянул на перстень, устало мерцавший голубыми искрами. — Вы — потенциально сильный менталист, миледи, и я попробую обучить вас слышать чеер.
В этот момент я поймала отдачу: накатила такая усталость, что я рухнула на стул и взмолилась:
— Только не сегодня!
— О, конечно, не сегодня! Отдыхайте, таинэ. Обед будет подан через час. Я пришлю служанку вам в помощь. Кстати, не советую пить из желтого кувшина, это будет уже лишнее. Дайте-ка я его унесу.
Он отобрал у меня кувшин и ушел.
И я не заметила, когда и как исчезло со столика кольцо Дэйтара. До слов сара Таррека о желтом кувшине или после? Жаль, теперь не узнаешь.
Стоп. Это не мои чувства, не мои подозрения. Это остаточное влияние темной души Тиррины Даниры Барренс, подозревавшей всех и вся в злых намерениях. Может быть, именно паранойя сделала характер некромантки настолько невыносимым, что всем действительно хотелось ее прибить?
Да и Тайра не отличалась человеколюбием. Начинающей айэни тоже казалось, что все ее преследуют.
Нет, не буду им уподобляться.
Мне не в чем подозревать клан Белых Воронов и его временного сара. Дэйтар не отправил бы меня к суафитам, если бы не был уверен, что тут я буду в безопасности куда большей, чем у него в замке.
Только теперь, оставшись в одиночестве, я поняла, насколько была затемнена моя собственная душа. Как вымазанный сажей кружок стекла, сквозь который даже можно смотреть на солнце. Так я смотрела на мир последний месяц, сама того не замечая.
Впрочем, удивительно ли, учитывая, в какие межмировые и вековые интриги я оказалась втянута?
Служанка появилась через пару минут после ухода сара. Она сразу напомнила мне Белинку из Орияр-Дерта — такая же молоденькая, чистенькая, вся светившаяся от радости и жизненной энергии. На этом сходство заканчивалось. Юная Вороница была крепкой, черноглазой и загорелой, и темные волосы вились, как у пейзанок на полотнах Брюллова, немного недотягивая до цыганского буйства кудрей.
— Если позволите, таинэ, я стану вашей горничной, — поклонилась девушка. — Мое имя Светара.
— Красивое имя, тебе очень подходит, — улыбнулась я.
Девчонка чуть не подпрыгнула от восторга, но вовремя опомнилась и чинно поклонилась:
— Если вам угодно, ванна уже набрана. Я помогу вам помыть ваши дивные волосы, а позже, когда вы изволите обедать, почищу вашу одежду. Сменное платье уже подготовлено для вас в спальне.
Пока горничная мыла мне волосы, я погрузилась в размышления, стараясь не замечать, как пыхтит девчонка, еле сдерживавшая любопытство. Но мое молчание она не осмеливалась нарушить, и я задремала, расслабившись в горячей воде.