Игра на жизнь, или Попаданка вне игры
Шрифт:
— А ты говорил о другой цели, — перебила я.
— Душа моя, я всегда преследую несколько целей и решаю несколько задач одновременно. Так экономнее для магических и прочих ресурсов. Была и еще одна цель. Кроме всего прочего, тебя испытывал самый мятежный клан, и ты с честью прошла испытание как будущая правительница. Белые в восторге.
Отец одобрительно глянул на него и пробормотал себе под нос по-английски: «Наш человек. Берем, дочка». Ну вот, можно сказать, родительское благословение получено.
— А если бы я провалилась?
— Я бы не вернулся в Суаф. Подданные должны были либо принять тебя как мою невесту, либо ждать нового хаора, нашего сына. Было бы безумием подвергать риску бунта девушку, которую я полюбил.
Сар Эрдан побледнел от таких слов, судорожно пробормотал:
— Какое счастье, что вам не пришлось отрекаться от нас, мой хаор! Леди Тамара сумела расположить к себе даже враждебный вам клан и найти союзников. Да что там, она даже мятежный и вредный дух Аркуса приручила и привязала к чееру!
«Сам ты вредный, мерзкий чревовещатель! — проворчал Аркус. — Кстати, птичка Кьорвей, скажи своему жениху, что ловушка в подземелье вот-вот захлопнется. Кто-то снял защиту и пытается открыть портал. Мы уже видели нечто подобное в Безумной башне».
Дэйтар изумленно выдохнул:
— Аркуса? Белого некроманта?
— Потом расскажу, — отмахнулась я и озвучила сообщение духа.
Магов как ветром сдуло: по команде Дэйтара все мгновенно ушли порталами. Папа только глаза округлил и за сердце схватился.
А мой недомуж (наш статус так никто мне и не разъяснил) чуть задержался, поцеловал мне ладонь под строгим взором отца.
— Я оставлю вас ненадолго, — сказал он нам обоим. — Магистр Энхем будет за дверью. Кабинет под охраной, никуда не выходите. Думаю, вам есть о чем поговорить. И, cap Андрей, я жду вашего решения об обратном переходе к моему возвращению, все должно свершиться сегодня до полуночи.
— Я уже сказал: Тому не оставлю, а решений я не меняю. — Отец поднялся во весь свой немалый рост. Впрочем, мой любимый не уступал ему ни в росте, ни в ширине плеч.
— Хорошо, — кивнул Дэйтар.
А я разрывалась. Безумно беспокоилась о сероглазом некроманте и жаждала наконец броситься на шею папе и порыдать без свидетелей. И хотелось быть в гуще событий, должен же кто-то опознать по родинкам предателя!
Ворон что-то уловил, потому что немедленно вступил в сговор с суровым Коршуновым:
— Сар Андрей, надеюсь, что вы присмотрите за вашей неугомонной дочерью. Ничего плохого, но Тома непредсказуема, даже моя охрана уже не справляется.
— А то я не знаю! — фыркнул отец. — Если уж она поперек батьки в пекло… то есть в другой мир пролезла!
Заговорщики перемигнулись, пожали друг другу руки, и Дэйтар нырнул в портал. На этот раз Коршунов только чуть прищурился, словно рассматривал узорчатую вязь арки.
— Ты тоже рисунок видишь? — спросила я и прикусила губу. И тут же устыдилась: от кого тут скрывать свои тайные способности?
Отец кивнул:
— А что, остальные не видят? Даже эти… маги?
— Нет. Считается, что это секретные ключи, которые маг рисует только в воображении.
— Да и бог с ними! — Отец привлек меня к себе и крепко обнял. — Эх, Томка! Испереживался я, пока ты в коме три года лежала! Труп трупом. Только деньги и спасли, врачи не стали тебя от аппаратов отключать. А ведь похоронить тебя пытались. А ты жива. Я знал! — Он смахнул со щеки скупую мужскую слезу. — И душу чужую в твоих глазах увидел. Только не верилось мне на радостях…
И отец, торопясь, сбиваясь, очень коротко рассказал о своей жизни и о нескольких неделях жизни Тиррины в моем теле, а потом потребовал рассказа от меня.
Я тоже постаралась не вдаваться в подробности. И ни слова о том, как первое время сходила с ума от отчаяния, беспомощности, чуждости незнакомой и жуткой реальности. А вот о том, что представляет собой Дэйтар, сфера Суаф, Нижний и Верхний миры и в целом Вселенная, куда я попала, рассказала, как могла.
Отца больше интересовали политические шахматы. Расстановка фигур. Сильные и слабые стороны противников. Магия. Айэ и их роль.
— С демонами более-менее понятно. Магов я тоже видел. А вот что за айэ и шестнадцать их владык и владычиц? — спросил он.
— Я с ними мало сталкивалась. На первый взгляд больше всего они напоминают земные легенды о малом народце, альвах и низших духах природы. Русалки там, феи, домовые… Но это поверхностное сходство. Дэйтар говорил, что айэни паразитируют на магических потоках миров. Тут тебе с Дэйтаром лучше поговорить.
— И поговорю. Любишь его? — прямо спросил отец.
— Не знаю.
Он удивленно вскинул брови, и я поторопилась объяснить:
— Я не знаю, как называются мои чувства, я впервые их испытываю. Но я знаю, что мир без него становится пустым и тусклым. Любой мир, пап. Дэйтар нужен мне как воздух, как вода… Я сделала свой выбор и на Землю не вернусь. Прости.
— Ну что ты, что ты… Так и бывает. Дочери… они уходят. Это нормально. — Он резко отпустил меня, даже оттолкнул и отвернулся.
Я замолчала. Растерялась.
Никогда не видела, чтобы отец плакал. И мужчин утешать не умею. Что я ему скажу? Я выросла, он и сам это понимает.
— Единственное, что я желаю всем сердцем, — чтобы ты была счастлива, дочка, — глухо сказал Коршунов. Тяжело вздохнул, вытер лицо ладонью и повернулся. — Я благословлю вас.
— Ты решил остаться? А как же мама?
Мы не говорили о матери с моего раннего детства, папа даже имени ее старался не упоминать. Я знала, что она где-то существует, но не хочет разводиться с отцом, да и он не стремился: на его деловой репутации развод плохо скажется. Большие деньги любят тишину и внешнее благополучие. Отец — инвестор, а семья — это инвестиция. Какое к нему будет доверие партнеров, если он свои тылы не смог сохранить?