Игра навылет
Шрифт:
— Знаете, — сказала Вера, — если вы хотите оставаться незамеченным, бросьте эту свою привычку покачиваться с носков на пятку. Она вас выдает.
Охранник нахмурился, задрал нос и демонстративно переступил с носков на пятку. Подбежал Пай с высунутым языком, обнюхал колени охранника, ничего интересного не учуял и, махнув дружелюбно хвостом, устремился к подъезду.
— В-ваша с-с-собака пить х… х-х-хочет, — выговорил телохранитель, видимо, первое, что ему пришло в голову.
— О, — удивилась Вера, — вы не только в слежке и охране разбираетесь, да? Ну что же, пойдемте. Вы мне как раз нужны.
— Это в-вы мне
— Прекрасно. Все друг другу нужны, что может быть лучше? — усмехнулась Вера. — Пай, домой!
Для охранника худой до поджарости Валерий Яремчук выглядел не очень представительно. Он знал это. Знал и о своей повышенной эмоциональности, которая не приветствовалась коллегами по работе. Только упрямство и бульдожья хватка помогали ему удерживаться в профессии. Он когда-то отслужил в армии, женился, работал в милиции. Скоро понял, что жена-гуманитарий слишком умна для него. Вернее, ее друзья слишком умны, а может, много о себе воображают. Им не нравилось присутствие в компании милиционера… После двух-трёх ссор с женой Валерий из МВД все же ушел, подался в охранники. Сменил несколько агентств — среди своих он как раз выглядел интеллектуалом, что считалось излишним. Жена жаловалась: она зарабатывает мало, он — и того меньше. Они откладывали деньги, чтобы взять кредит и купить квартиру. Но при таких доходах копить им еще лет сто… А тут и дочь подрастает, и у нее свои запросы.
Но Валерий упрямо не хотел признавать, что жизнь не складывается. Значит, надо складывать получше. Не бывает нескладывающихся жизней. Просто надо внимательней складывать. И не промахиваться мимо нужной кнопки на калькуляторе. Может, он хотел получить другую сумму. Или слагаемых так много, что какое-то пропустил. Все бывает. Считай медленно, тщательно, останавливаясь на каждом слагаемом в порядке очереди. В данном случае от перемены мест слагаемых сумма очень даже может измениться.
И она действительно изменилась с появлением в его жизни Вадима Мартыновича. Бегун взял его в свой штат, а со временем, убедившись в надежности Яремчука, второго охранника уволил. Валерий был его водителем, порученцем, нянькой и аудиторией. Зарплата теперь устраивала даже ворчливую жену. А главное, Бегун обещал выхлопотать ему квартиру. У них, бывших партийцев-комсомольцев, а ныне банкиров-бизнесменов, это просто. Взаимозачеты называется.
А теперь хозяина нет. И он, Валерий, опять никому не нужен со своими проблемами. Но он этого так не оставит. Он отомстит за смерть Мартыновича. Найдет того, кто его погубил. Не случайно же он отравился. Валерий, крутясь в больнице, сумел выяснить результаты вскрытия. Понял, что никто землю рыть не будет. Вот почему для начала он стал следить за Елизаветой Романовой, заведующей отделением токсикологии. Она привела его к врачихе, которая приходила в палату незадолго до смерти хозяина. Надо объяснить им, что Мартынович никак не мог отравиться крысиным ядом, это чушь. Надо разведать, вдруг они что-нибудь знают, может, хозяин успел в палате нашептать. Хотя, что он им мог сказать такого, что было бы не известно Валерию?..
— Ну, садитесь, — кивнула Вера гостю на боковой диванчик. — Воды из холодильника? Чаю?
Тот отрицательно покачал головой, снял темные очки, присматриваясь. Она, конечно, старше, чем он вначале подумал, — лет тридцать,
Яремчук прервал затянувшуюся паузу.
— В-вы зачем п-приходили в п… палату к шефу?
Вера подняла бровь.
— Так вот почему вы следили за Елизаветой! — насмешливо воскликнула она. — Чтобы узнать, зачем я приходила в палату. Очень мило! Теперь вы ответьте: что шеф успел вам рассказать про смерть на острове?
Телохранитель опешил и рассердился.
— А в-вам-то что? Успел, не у-у-успел… В-вы что, с-следователь?
Вера задумчиво покачала головой.
— Так, — произнесла она в пространство. — Диалога не получается. Я могла бы, конечно, вас выгнать, хоть вы мне и нужны. Потом бы сами вернулись, разузнав обо мне и наведя справки… Но ведь это потеря времени! — Она решительно встала.
Яремчук тоже поднялся и, повинуясь привычке, покачался с носков на пятку. Вера фыркнула.
— Да сядьте же! Моя квартира слишком мала для человека вашего роста. И вообще, зарубите на своем боксерском носу: мы союзники, а не враги. Вот вы хотите понять, что случилось с вашим шефом, уж не убили ли его часом. Может, и убийцу желаете найти? Так и я того же хочу. Чтобы мою подругу не обвиняли в халатности или в кое-чем похуже. Ясно?
Гость сел. Поиграл бугристыми мышцами на челюстях, сказал:
— Н-но…
— Ну да, ну да, — сказала Лученко, прищурившись. — Не доверяете женщинам. А мне некогда ждать, пока вы узнаете обо мне то, что вам надо… О! Придумала. Попробую вылечить вас от заикания.
— Что? — Валерий отодвинулся на самый край дивана. — Н-не надо… Не выношу л-лекарств.
— Да при чем тут лекарства! — с досадой сказала Лученко. — Я психотерапевт. Вы что, даже минимальных сведений обо мне не раздобыли? Чем же вы занимались все время после смерти хозяина?.. Ладно, молчите.
— Н-не надо… — протянул охранник смешным жалобным голосом.
— Боитесь?
Он насупился.
— Боитесь, знаю. Ничего. Каждый нормальный человек с подозрением относится к гипнозу. Вот усыпят меня, бедненького, и все карманы обчистят. Да? Или внушат гадость какую, воспользуются моей беспомощностью. Все эти Вольфы Мессинги, Чумаки, Кашпировские — шарлатаны. Так? Да не отвечайте вы, не тратьте сил! Что ж поделаешь, если человека требуется уговорить, заставить поверить во что-то не только для того, чтобы охмурить и «развести», — но и чтобы вылечить, развить, выучить!
Лученко всегда хорошо удавалось справляться с заиканием, этим функциональным расстройством нервной системы. Она бралась за лечение детей и взрослых даже в сложных случаях. Когда от таких пациентов отказывались ее коллеги по профессии, она все же бралась помочь им. Зато как приятно было потом слышать легкую речь без запинок, смотреть в благодарные глаза пациентов!
Она взяла стул, села напротив Валерия.
— Облокотитесь на подушку, — скомандовала она решительно. — Смотрите на меня.