Игра не для всех. Варяжское море. Воин
Шрифт:
— Ратибор!!!
А за моей спиной, в бурге неожиданно заревел рог. А потом еще раз и еще…
Глава 24
…— Ратибор!!!
Сын Сверкера неверяще смотрел на воина, выкрикнувшего имя подло убитого им руса. Этот крик подхватили другие вои врага, усилив свой натиск — и владелец усадьбы с ужасом узнал в бросившем клич того самого ромея, трэлля! Значит, нападение на его усадьбу и гибель хирда совершенно очевидно взаимосвязаны…
Парень так не успел осознать происходящее до конца — в его грудь ударила стрела. И секунду простояв на месте, Флоки буквально осел на землю. Его глаза были раскрыты от ужаса — «Мститель» вспомнил тот самый кошмар, где Любава все-таки спустила стрелу с тетивы, а в гридницу Ратибора ворвались не его верные свеи, а варяги ромея во главе с ним.
Как видно, сон оказался пророческим…
…За моей спиной, в бурге неожиданно заревел рог. А потом еще раз и еще! Я оглянулся и увидел десяток спускающихся по холму хускарлов — но все же до них еще достаточно далеко, чтобы переломить ход боя здесь и сейчас!
— Ратибор!!!
Мой клич подхватил Горыня, крестники — а после и варяги Деяна, и даже славяне из Выши! Ударившие в спины свеев стрелы проредили их «строй щитов», и в образовавшиеся бреши словно волки ворвались бывалые абордажники Руяна и мужи словене, в чьих душах неукротимым огнем горит жажда мести и боль о потери любимых!
— Ратибор!!!
Мой путь заградил свей, отчаянно отбивающийся от наседающего на него Евстафия — нырнув с шагом вперед, я перекрылся щитом и одновременно полоснул лезвием «сакса» ниже кромки защиты, вспоров бедро противника. Тот закричал, оступился, потерял равновесие — и следующий же удар секиры крестника поверг его наземь.
— О-о-о-ди-и-и-н-н!!!
Вперед едва ли не бегом бросился оставшийся десяток викингов — умело сомкнув внахлест щиты над головами, они яростно выкрикивают свой боевой клич, и несутся прямо на нас, не страшась стрел! Я осмотрелся по сторонам — и смачно выругался: уже повержены двое славян, ранены пока еще стоящие на ногах Георгий и Феодор. А четверо уцелевших свеев отступили назад, дожидаясь своих!
— Щиты! Сомкнуть щиты!!!
Сделав шаг назад, я сомкнул кромку собственной защиты внахлест с щитами Горыни и Евстафия. А секунду спустя в нашу «стену» врезался клин свеев…
Крупный драккар, имеющий двадцать пять банок — то есть гребных скамей — и в полтора раза более крупный, чем «Морской змей», носил звонкое имя «Konan hafsins» («Владычица морей»). Сейчас он мягко ткнулся в причал пристани, доказывая мастерство кормчего — и через довольно высокий борт на деревянный помост тут же стали прыгать викинги, закованные в ромейские чешуйчатые панцири поверх кольчуг. Каждый из крупных, крепких исландцев в свое время прошел службу в варанге, «варяжской гвардии». В Царьграде она также известна как «пеликифорос фрура» — гвардия топороносцев. И действительно, воины принцессы все как один вооружены двуручными секирами с длинными деревянными ручками, перекинутыми с помощью широких ремней за спины — но не только ими. Каждый из ее гвардейцев помимо меча (каждый!), имеет щит (одинаково круглых размеров с одним и тем же изображением черного ворона, символа Одина!), и копье с необычным для севера граненым наконечником, способным пробить и простой деревянный щит, и кольчугу. Весь немалый хирд в сотню бойцов строго поделен на десятки, и обучен сражаться не только по-скандинавски — строя «стену щитов» или атакуя клином — но также и греческой фалангой, ощетинившейся пиками. Наконец, каждый из воинов имеет и собственное метательное оружие — три коротких дротика «плюмбата», вложенных в кожаные ячейки с внутренней стороны щитов. Причудливо сочетались военные традиции викингов и ромеев в тактике и вооружение личного хирда принцессы…
Наконец, на сходни ступила она — высокая, необычайно искусная воительница в посеребрённом панцире и шлеме с невероятно дорогой позолоченной маской, полностью скрывающей лицо! В правой руке принцесса крепко сжала древко невероятного прочного копья, что было выточено из редчайшего персидского «железного древа», способного с легкостью выдержать рубящий удар что меча, что топора. А венчает его необычайно длинный и одновременно широкий наконечник, более похожий на не такой уж и короткий меч — и выделяющийся практически белым цветом стали. Метеоритной стали, обладающий твердостью и прочностью легированной…
Принцесса легко шла вперед — туда, где сражались свеи и венды, туда, где раздавались яростные боевые кличи, и откуда поочередно донеслось неистовое «Ратибор!!!» — и чуть позже «Ооодииинн!». Прибытие ее воинства прошло для увлеченных бранью врагов незамеченным — что же, им же хуже! Разве что в бурге по-прежнему ревет боевой рог, призывая соратников обратить внимание на новую опасность — но как кажется, что его просто не слышат, или не замечают…
Ледяной взгляд воительницы, на секунду обращенный к маленькой крепостце, смог бы остановить сердце далеко не самого трусливого мужа. Горе тем, кто посмеет встать на ее пути, кто помешает достижению ее цели — ведь за ее спиной в ногу (!) марширует хирд лучших в Варяжском море воинов!
Острие свейского клина ударило в самую слабую точку нашей «стены» — Георгия, итак потерявшего много сил из-за полученной ранее раны. Мой крестник был сбит наземь, а в рухнувший следом бродэкс оборвал жизнь выкупленного из рабства русича — и яростно взревев, я первым бросился на викингов, атаковав левое «острие» клина!
Мощный толчок щита в щит противника — и я специально ударил умбоном сверху вниз так, чтобы он рухнул на умбон вражеской защиты. Мне это вполне удалось — и верхняя кромка вражеского щита опустилась вниз всего на десяток сантиметров, на секунду оголив горло и грудь свея… Викинг просто не успел нанести свой удар: мой толчок в прыжке был достаточно тяжел, чтобы пошатнуть его, чтобы руку с зажатой в ней секирой отвело назад — в то время как мой «сакс» моментально вошел в открывшуюся брешь, острием вспоров горло врага!
Однако соратник сраженного, следующий за ним в клине, в момент моей же атаки успел тяжело ударить меня щитом в открывшийся справа бок. От боли в травмированных железным умбоном ребрах я закричал, все же успев развернуться к опасности — и вновь тяжелый толчок, теперь уже щит в щит, заставивший меня отшатнуться. Одновременно с тем рухнувший сверху топор я попытался было блокировать вскинутым вверх «саксом» — но резкое движение вызвало острую боль в боку, и я не сумел удержать руку… Удар лезвия секиры по шлему оглушил меня, и все же я сумел хоть немного его тормознуть. Так, что бродэкс не прорубил сталь защиты, а лишь взорвал мою голову болью! «Сакс» выпал из ослабевшей руки… Я отшатнулся назад — и Горыня закрыл меня от следующего, наверняка бы фатального удара…
Сделав еще пару шагов назад, я привалился спиной к бревенчатой стенке дома, оглянулся — и глухо застонал: хускарлы во главе с «Волчьей пастью» бегом спешат к схватке, направляясь именно к нам! Они собираются атаковать мой итак понесший потери десяток, уже сражающийся с превосходящим врагом!
Я с явным трудом, через боль вытащил меч из ножен, и что есть силы закричал:
— Будивой! Сзади! Хускарлы сзади к нам заходят!!!
Однако никто из лучников не поспешил по крыше на мой голос — а в следующую секунду на меня двинулось сразу трое злорадно ухмыляющихся викингов, уже прорвавшихся сквозь строй крестников… Бросив взгляд вправо, я увидел прижатых к стенке дома Горыню и Евстафия, поверженных славян и Феодора… Все еще бьющихся, но уже оттесненных к противоположной стенке Артемия и Дмитрия…