Игра с неверным мужем
Шрифт:
– И то верно… – поддакнула я.
– Короче, в девятнадцать лет она и говорит: давай поженимся, что мы все по углам… Мне – что? Сказал матери, она как заорет – безответственность! Сам на ноги не встал, ничего не зарабатываешь, мне на шею еще и девку свою посадить хочешь? Раз так – я сразу в загс. Поженились, а у нее квартирка маленькая, двухкомнатная, стены тонкие, отец каждый вечер выпивши, мать до полночи телевизор смотрит. В выходной – пивом с утра папаша наливается, меня приглашает. Что, кричит, ты все в свою машину бесовскую пялишься – это он так компьютер называл, добра от этого не выйдет. Скукотища, в общем. Жена молодая денег требует – того у нее нету, этого…
– Так зарабатывать надо на семью-то! – фыркнула я.
– Хороших заказов никто не приготовит, пока квалификацию свою не проявишь, – возразил Паук, – а где ее взять? Пока сам до всего не дойдешь… в общем, время нужно. А тут условий никаких. Жена все куда-то тянет, скучно ей, папаша озверел совсем, орет, что на его шее сижу, а не уважаю – вечером выпить с ним не желаю. Теща губы поджимает и жену потихоньку пилит – кого привела, ни пес, ни выдра, вида неказистого, ни любви с него, ни денег… А все же слышно, потому как квартирка крошечная, стены тонюсенькие…
– Ты про это уже говорил, – вставила я.
– Ах да! – Паук потер лоб. – В общем, продержался месяцев пять, не больше, да и слинял обратно к мамаше. Ну, тут она, конечно, на моих косточках поплясала, все высказала насчет безответственности. Только я не больно слушал – ясное дело, нового ничего не скажет, а все старое я давно наизусть выучил. С женой мы вроде мирно расстались – ну, не сложилось, и ладно. Я поболтался немного, потом институт бросил, мамаша опять заедаться начала, так я и думаю – пошли вы все куда подальше. Дверью хлопнул, да и ушел как был, компьютер только взял. Снял квартиру, заказы кое-какие пошли…
– И про это я уже слышала, – напомнила я и поглядела на часы, – ты рассказывай, отчего ты жену бывшую так боишься…
Крыса Шушара вспрыгнула на скамейку и поглядела на меня с большим неодобрением. Ей не понравился мой насмешливый тон. Я в ответ показала ей язык – стану я еще какую-то крысу слушать.
– Ну, в общем… прошло года два, она меня нашла – замуж, говорит, собралась. А мы с ней развод не оформили. Ну, я не против, конечно, раз надо, значит надо. Подписал я все документы, вызывают в суд. А она зачем-то в суд со своим хахалем приперлась, за которого замуж собралась. Захотела его мне продемонстрировать – мол, все у нее шоколадно, а я как был в дерьме, так и остался.
– Есть такие женщины, – согласилась я.
– Ты слушай дальше, – уныло сказал Паук, – значит, прикатывают они, машина приличная, дорогая, мужик упакован по полной программе, она выходит – шуба норковая до пят. Меня увидели…
– А ты в таком виде, как сейчас ходишь? – До меня начал доходить юмор ситуации.
– Не, у меня тогда прическа была под панка, ирокезская, и крашенная перьями в три цвета…
– Колоритно! – восхитилась я. – Впечатляет!
– Ага, она как увидела, так позеленела вся. А этот, хахаль-то ее, встал столбом, да и спрашивает: «Это твой бывший муж?» Почему – бывший, говорю, пока еще настоящий. Вот сейчас разведемся – буду бывший. Ну, он ей говорит – я тебя в машине подожду. И так получилось, что не развели нас тогда. То ли документ какой-то потеряли, то ли еще что…
В общем, в следующий раз приходит она уже одна. Получили мы бумаги, всего, говорю, хорошего, желаю счастья в будущей семейной жизни. А она как зыркнет – все, говорит, из-за тебя! Чтоб ты провалился!
– Догадываюсь уже, что случилось, – хмыкнула я.
– Ты вообще умная, – серьезно заметил Паук, – короче, я потом встретил случайно подружку ее закадычную, Ирку Васнецову, она тоже в нашем классе училась. Она мне и рассказала, что полный облом у моей бывшей с новым замужеством случился. Тот, жених-то, как поглядел на меня, так и говорит ей – как же тебя угораздило за такого клоуна и урода замуж выйти. Она ему честно отвечает – дурой была полной. Если баба дура, он отвечает, то это навсегда. А мне жена-дура не нужна. И все, прошла любовь, завяли помидоры!
– Сама виновата, – посмеивалась я, – нечего было его в суд приводить. Развелась бы с тобой по-тихому, да и все… Она что – и правда дура?
– Не знаю… – Паук страдальчески поморщился, – а только с тех пор мне жизни нету. Прошло какое-то время – опять встречаю подружку ее, Ирку. Вышла, говорит, твоя замуж за богатого, свой у него бизнес, квартира четырехкомнатная, и все такое прочее. И тут как раз подкатывает какая-то круглая дата – не то юбилей школы, не то еще что-то. Я идти не хотел, но в тот вечер заказчику работу отвозил и случайно совсем близко оказался. Дай, думаю, зайду в ресторан тот, хоть поем, а то с утра во рту ни крошки, заработался.
– И тебя не пустили с твоей ирокезской прической… – констатировала я.
– Не, я тогда уже ирокезу сбрил, как раз волосики отросли на сантиметр… Но все равно долго меня на входе держали. Вдруг идет она – платье вечернее длинное, ни на чем не держится, и в золоте вся по самые уши. Меня увидела – вся побледнела и стоит. Что, спрашиваю, смотришь, как будто привидение увидала? Ты, говорит, и правда похож на призрака бесплотного, краше в гроб кладут! Дюшенька, кричит, что с тобой случилось?
– Это ты, значит, Дюшенька… – хмыкнула я, – слушай, а как тебя по-настоящему зовут?
– Ой, ты не поверишь. – Паук махнул рукой. – Авдеем меня зовут. Это мамаша учудила, она, понимаешь, сама Александра Авдеевна, так решила сыну жизнь испортить. Так что не утешай!
– Это ты мне говоришь? Ну мы с тобой и парочка – Авдей и Василиса! – захохотала я.
– Ага, – кисло согласился Паук, – ну, в общем, притащила она меня в зал, там все уже пьяненькие, наплясались, нацеловались, до нас никому дела нету. А еды на столе осталось полно. Вот, думаю, повезло. Ну, наложил полную тарелку, сижу тихонько, кушаю. Никому, что характерно, не мешаю. И тут подходит она и смотрит на меня так жалостливо: Дюша, говорит, как же дошел ты до жизни такой? Я ей вежливо так отвечаю – отвали, подруга, дай поесть спокойно. Я тебя не трогаю, очень, кстати, рад, что ты свое личное счастье нашла, так отчего бы тебе не поплясать вон с Вадиком Козловским? Или с Гешей Волковым покурить сходи… А она – я, говорит, на тебя нисколько не сержусь, это, говорит, у тебя такое настроение, потому что ты в жизни не состоялся, неудачник ты. И от этого, твердит, у тебя немотивированная злоба ко всем людям, кто в жизни чего-нибудь добился. Гладко так чешет, как по писаному, видно, наизусть выучила.
Шушара прыгнула ему на колени, видно, ей надоели наши разговоры. Паук рассеянно почесал ей шею и продолжил:
– Ем я, а она ноет и ноет, так что у меня и аппетит пропал. Я, говорит, тебе помочь хочу. Но, говорит, я знаю, что просто деньги давать нищему – это ни к чему не приведет. Нужно ему работу найти, нужно в него вдохнуть волю к жизни, и тогда все приложится. Вот, говорит, тебе карточка, это курсы психологические, а насчет работы я с ребятами поговорю. И давай орать на весь ресторан – кто может Дюше с работой помочь?