Игра с неверным мужем
Шрифт:
– А можно выяснить номер этого мобильного?
– Запросто! – Паук дождался завершения набора, выждал еще минуту и нажал на аппарате кнопку повтора. Он внимательно прислушивался к негромким щелчкам, при этом с каждой секундой на лице его все явственнее проступало разочарование. Когда набор завершился, он снял трубку и протянул ее мне:
– Можешь послушать!
Я поднесла трубку к уху и услышала бесстрастный голос автоматического оператора:
– Ваше голосовое сообщение будет передано абоненту.
– И что это значит? – спросила я Паука, отдав ему трубку.
– Это значит, что номер, по которому мы сейчас перезвонили, ничего нам не дает. Это служебный номер оператора мобильной связи, с которого твое голосовое сообщение передают непосредственно на номер абонента. А вот узнать этот номер мы не сможем, такую информацию оператор не выдает.
– Так что – мы опять остались ни с чем? – разочарованно протянула я.
– Ну, почему же. Ведь электронную начинку в этот телефон кто-то вставил и кто-то надиктовал запись на автоответчик. Так что, скорее всего, хозяин или хозяйка этого кабинета – в деле. Надо выяснить, чей это кабинет, – и дело в шляпе.
Мы огляделись в комнате, в первую очередь осмотрев письменный стол и проверив его ящики.
Впрочем, ничего интересного мы здесь не нашли.
Письменный стол был покрыт довольно толстым слоем пыли. На нем не было никаких деловых бумаг, только стоял выключенный компьютер и рядом с ним – фотография улыбающейся девочки семи-восьми лет в красивой металлической рамочке.
Я выдвинула верхний ящик стола. В нем обнаружилось небольшое круглое зеркальце, использованный тюбик бледно-оранжевой губной помады, деревянная расческа, в которой застряли несколько светлых волос средней длины, явно окрашенных, и маленькая нефритовая фигурка лягушки.
– Это чтобы деньги водились, – проговорил у меня за плечом Паук.
– Что? – переспросила я.
– Лягушка. Говорят, фигурки лягушек приносят деньги. У меня одна знакомая была, собрала больше ста разных лягушек – фарфоровых, деревянных, металлических, каменных, как эта…
– Ну и как – деньги у нее были?
– Ни гроша! – вздохнул Паук. – Видно, мало собирать лягушек, надо еще что-нибудь делать, хоть на работу устроиться. А она работать ни в какую не хотела.
– Тяжелый случай!
Я выдвинула следующий ящик.
Здесь обнаружилась начатая упаковка бумажных носовых платков, карманный календарик за прошлый год, маленький калькулятор и начатая плитка шоколада.
Оставался еще один ящик, самый последний, но он оказался заперт.
Это внушало определенные надежды. Я снова воспользовалась шпилькой и открыла ящик.
В нем обнаружился сувенирный кожаный блокнот (перелистав его, я не нашла ни одной записи), чистый конверт, в котором лежали сто сорок рублей, и еще один, на котором было написано круглым аккуратным почерком «Для Л. В. Варенцовой».
В этом конверте оказались два билета на детский утренний спектакль, который должен был состояться на следующей неделе. Значит, можно предположить, что хозяйка кабинета – эта самая Л. В. Варенцова, и на следующей неделе она собирается на утренник с девочкой, чья фотография стоит на столе.
– Ну что, будем проверять ее компьютер? – спросил Паук.
– Подожди, – ответила я, прислушиваясь к своему внутреннему голосу. – Мы здесь и так слишком долго хозяйничаем, как бы нас тут не застали. Лучше сейчас уйдем, а потом еще раз наведаемся…
– Ну, не знаю, опять сюда тащиться… – проворчал Паук, но спорить не стал, и мы вышли из кабинета.
Не успела я закрыть дверь (тем же самым инструментом, которым перед тем ее открыла), как к нам подошла высокая строгая женщина лет сорока и подозрительно спросила:
– Что это вы тут делаете?
– Да вот мне пришла бумага – срочно прийти к какой-то Варенцовой в двадцатый кабинет, я пришла, стучу – а там никто не отзывается! – Я демонстративно постучала в дверь.
– Правильно не отзывается, – женщина несколько смягчилась. – Как Людмила Васильевна может отозваться, если она в отпуске. Покажите, какая бумага вам пришла?
– Ой, а я ее дома забыла! – Я изобразила на лице полную тупость, граничащую с кретинизмом. Обычно такое выражение смягчает даже каменные сердца бюрократов.
– Что же вы так? – пожурила меня чиновница. – Если пришли, нужно все необходимые документы при себе иметь.
– И что же мне теперь делать?
– Если вам действительно пришла повестка, приходите завтра. Завтра Людмила Васильевна должна выйти на работу. Только вы уж не забудьте повестку! – Она неодобрительно взглянула на Паука и добавила: – Напомните ей, молодой человек!
– Непременно! – Паук хихикнул.
Женщина еще раз неодобрительно оглядела нас и удалилась.
– И что же это значит? – проговорила я, проводив ее взглядом. – Если эта Варенцова в отпуске, кто же занимается этим хитрым телефоном?
Паук на минуту задумался, потом лицо его посветлело:
– Варенцова тут ни при чем!
– Как это? Ты же говорил, что хозяин кабинета непременно должен быть в деле!
– Я ошибался. Думаю, вот как тут все устроено. У них наверняка сотрудники уходят в отпуск по очереди. Варенцова с завтрашнего дня выходит на работу, а какая-нибудь другая зануда уходит в отпуск. И электронную начинку этого телефона переставляют в ее кабинет. Так ее и переносят из комнаты в комнату, чтобы еще больше все запутать и спрятать концы…
– И что же – нам ничего не удастся выяснить? – расстроилась я.
– Наоборот! Мы должны проследить за этим кабинетом. Ведь кто-то должен сегодня сюда прийти, чтобы забрать эту приставку. Иначе завтра Варенцова придет на работу и услышит текст автоответчика – «Вы позвонили в химчистку «Саламандра». Оставьте ваше сообщение после сигнала…»
– Это если ты не ошибаешься, – вздохнула я.
– Если я не ошибаюсь, – подтвердил Паук. – Но если не проверим, мы этого не узнаем.
– Мы? – переспросила я. – Я думала, что дальше буду действовать одна, ты мне и так уже очень помог…