Игра с ночью

Яр Надя

Он разделся и подошёл к ней. Вода, достававшая ей до пояса, омывала его бёдра. В лунном свете он был красив, как статуя из гранита. Физически совершенный мужчина и воин. Завоеватель, властитель, хозяин рабов и рабынь.

– Вам не холодно?

Он приобнял Лею за плечи. Она увернулась.

– Они построили Звезду Смерти, Траун. Машину, чтобы убивать миры. Наши собственные миры, родные планеты. Что я должна была делать?

– Нет, - сказал он.
–

Звезда Смерти была изначально задумана для другого.

– Да?
– Лея всхлипнула от обиды. Зачем оскорблять её глупой ложью?
– Для чего же? Руду добывать? Звёзды плавить?

Траун смотрел куда-то мимо неё, на воду, в глубины озера, где отражалась галактика.

– Пойдёмте домой, - сказал он.
– Вам зябко. Дома я расскажу вам.

– Что?

– Всё.

Они приняли ванну вместе. Лея совсем расклеилась и беззвучно рыдала, пытаясь подтянуть ноги и защитить живот. Траун обнял её и прижал к себе, положив её голову себе на плечо. Он гладил ей волосы, живот и грудь, говоря что-то тихое на своём языке, пока у неё не высохли слёзы.

– Траун! Я же ни слова не понимаю.

Он ответил на чеунхе, глядя на неё с убийственной шутовской серьёзностью, и Лея, шмыгая, рассмеялась. Траун улыбнулся ей в ответ. Его речь звучала успокаивающе. Он знал об этом, для того и говорил.

Потом он завернул её в большое пушистое полотенце, уложил в постель, обнял сзади и рассказал, шепча на ухо, свою тайну. Поведал ей о Чужаках Издалека.

– Так вот почему вы считаете меня монстром.

– Считаю вас - ..?

– Вы используете империю, чтобы спасти галактику от угрозы. А я вам мешала - украла чертежи Звезды Смерти и разожгла гражданскую войну.

– Я не считаю вас монстром, Лея. Не большим, чем ваш брат и Палпатин.

– Спасибо.

– Это не шутка. Палпатин... я любил его. Когда я узнал, что он мёртв, я почувствовал боль. Сначала не понял, что это боль, но это была она. Я действительно горевал.

– Почему?
– Лея повернулась к нему лицом, извернувшись, как кошка, в своём полотенце.

– Потому что он тоже любил меня. Как умел, - сказал Траун.
– Он был как отец мне - жестокий, но очень мудрый отец. Очень нужный.

– А мы убили его, Люк и я. Взорвали Звезду Смерти, которая вам нужна против вражеских планетолётов, которую Таркин использовал, чтобы убить Альдераан. Я не могу вам нравиться, Траун, когда между нами такая кровь. Не можете вы хотеть от меня детей.

– Они уже есть. Я хочу их.

– Траун...

– Их мать я тоже хочу. Детей без матери не бывает.

–

Вот как... Что теперь с нами будет?

– Ничего особенного, пока не грядёт война. До тех пор - работа, жизнь.

– Это у вас. А я?

– У вас тоже. Через месяц я улетаю в имперский форпост на Нирауан. С позволения Императора я возьму вас с собой, если вы пообещаете не вредить. Так, чтобы я поверил.

– Что я там буду делать?
– шепнула Лея.

– Поможете мне в работе. Ваш опыт пригодится - если вы смогли организовать восстание, вы сможете и оборону организовывать, хоть и в гораздо больших масштабах. Я научу вас.

– Чему?
– Лея уткнулась лицом ему в грудь, туда, где билось его сердце, великодушное, храброе, невыносимо верное сердце имперца.
– Верноподданности? Послушанию?

– Да, и этому тоже. Научу вас всему, что знаю. Враги придут ещё не сейчас, у нас есть немного времени. Спокойно родите малышей.

– Люк заберёт их. Наверняка заберёт.

– Не сейчас. Ему не нужны младенцы. Лет через семь, через восемь. До тех пор они будут с нами.

– Он их сделает ситхами, Траун. Ситхами. Наших детей.

– На войне им понадобится искусство ситхов. Они эффективные воины, сам Император тому пример.

– Если он не отпустит меня..?

– Отпустит, я полагаю. Вы его отвлекаете, он это знает.

– Он сам хотел меня прежде, чем отдать вам. Империя презирает экзотов, а вы экзот. Наши дети метисы. Что, если Люк прикажет сделать аборт?..

– Это лишит его учеников. Он не прикажет.

– Но он...

– Шшш, - Траун положил палец на её губы.
– Ничего ваш брат вам не сделает. Не в ближайшее время. Детей не тронет. Мы оба устали, Лея. Извольте спать.

***

Он оказался прав, как почти всегда.

На ужин был лёгкий зелёный салат и буженина из бруаллки. Траун позволил себе полбокала крепкого гизерского эля. По-настоящему любил он форвишский, но Лея как-то заметила, что он пьёт его слишком много, и Траун, не думая возражать, сократил потребление.

– Я должен вам кое-что рассказать, прежде чем мы улетим.
– Он допил, отставил бокал и показал ей руку со стальным кольцом.
– Об этом.

Она спросила его про кольцо ещё в первый месяц. Это символ, ответил он. Ничего больше не уточнил, и Лея о нём позабыла. Символ чего-то у чиссов, как нож в их постели в первые ночи - какая разница? Теперь Лея поняла, что ошиблась.

– Кольцо - символ связи, моих отношений с одним человеком.

– Вы что, женаты?