Игра со смертью
Шрифт:
– Я могу прочитать за Егора, – робко сказал Сюсюка.
– У тебя с собой пьеса? – с надеждой спросил Кахобер.
– Нет, но я был на всех репетициях и запомнил текст. Можно?
– Не можно, а нужно, дорогой! Давай, выходи на сцену.
– Я с места, – испугался Толя. – Я с детства сцены боюсь.
«Этого только не хватало! – в ужасе подумала Туся. – И в жизни не знаю, куда от него деться, так он еще и играть со мной будет!»
К тому же все знали, что Толя слегка шепелявит, именно поэтому его прозвали сюсюкой.
– Ничего страшного, – сказал Кахобер, жестом настойчиво приглашая Толю на сцену. – Ты не будешь играть, просто постой там и произнеси все слова.
Толя тяжело вздохнул и поплелся на сцену. Ему тоже было не по себе. Конечно, он хотел занять место Егора, но не на сцене, а в сердце Туси. Он очень боялся, что их будут сравнивать, а такое сравнение явно не в его пользу.
Меня перенесла сюда любовь, Ее не останавливают стены.
В нужде она решается на все,
И потому – что мне твои родные!-
говорил он, от страха не слыша собственных слов.
Когда начали репетировать с Сюсюской, все сразу заметили что-то странное, но не могли понять что именно. А когда поняли, то всеобщему удивлению не было конца.
Туся играла на удивление хорошо. Как будто присутствие Егора тормозило движение ее таланта, а теперь он развернулся во всю мощь. Ее великолепная игра сглаживала дефект дикции Толи, так что зрители следили только за историей двух влюбленных, забывая о мелочах.
– То что надо, – сказал Кахобер, довольно потирая руки, когда сцена была пройдена. – Молодцы, ребята, даже ваш режиссер удивлен подобным результатом! Будет пьеса!
– Я что, и на юбилее буду играть? – испуганно спросил Толя.
– А как же, – улыбнулся Кахобер. – Другого Ромео у нас нет, так что выручай.
Толя растерянно посмотрел на Тусю, но она одобрительно улыбнулась.
– Я согласна, – сказала она. – Так даже лучше. И для Толи эти слова звучали слаще любой музыки.
17
Двадцатилетие школы праздновали в пятницу, и, конечно, с самого утра почти никто не учился. Все суетились, бегали, задавали друг другу вопросы и, не дожидаясь ответов, пробегали дальше. 3аканчивались последние приготовления: актовый зал и рекреации были украшены плакатами и вырезанными из бумаги цветами, в классах высокими стопками стояли пластмассовые стаканчики и тарелки, а младшеклассники снова и снова репетировали «Танец маленьких лебедей».
Туся сидела и читала «Ромео и Джульетту» вот уже три часа подряд. На ней было облегающее мягкое черное платье, волосы она распустила по плечам мягкими волнами.
– И зачем ты в сотый раз читаешь? – спрашивала ее Лиза, которая в нетерпении вертелась возле подруги. Когда Лиза нервничала, ей всегда хотелось говорить. – Разве ты не знаешь всю трагедию наизусть?
– Боюсь что-нибудь забыть, – жалобно сказала Туся. – Обязательно что-нибудь забуду!
– Не забудешь, – успокоила ее Лиза. – К тому же я буду сидеть в первом ряду и подсказывать тебе губами.
Туся посмотрела на Лизу и подумала: «Что бы я без нее делала? Кажется, она меня очень любит. Вот только за что?»
– А вдруг у меня не получится? – волновалась она. – Так бывает – на репетициях актер хорошо играет, а на премьере – плохо…
Внезапно в класс, где сидели подруги, вбежал Сюсюска.
– У меня для вас новость, – как-то невесело сказал он.
– Хорошая или плохая? – хором спросили подруги.
– Это уж вам решать. Дело в том, что Егор выздоровел. Видите ли, именно сегодня он освободился от гнета инфекций.
– И что? – спросила Туся и покраснела.
– А то, что теперь он хочет играть в спектакле, – сказал Толя и вопросительно посмотрел на нее.
– А как же ты? – спросила его Лиза.
– Я поступлю, как вы скажете. Мне все равно. Конечно, Туся всей душой хотела, чтобы Ромео играл Егор, но боялась, что Толя обидится. – С тобой репетировали, ты и будешь играть, – сказала она, но скрыть своей досады ей так и не удалось.
И хотя Толя по природе своей не был особенно проницательным, любовь к Тусе сделала его таким. Он как будто прочитал ее мысли и сказал:
– У меня с детства страх сцены. Помнишь, я с самого начала говорил? Лучше будет, если Егор сыграет, – и вышел из класса.
– Как он тебя любит! – поразилась Лиза. – Он даже готов уступить свое место этому подлецу.
– Но у него действительно страх сцены… пролепетала Туся. – Он же сам говорил…
– У него страх обидеть тебя, надоесть тебе, – сказала Лиза. – Никогда бы не подумала, что Сюсюка такой тонкий человек.
Дверь приоткрылась, и в дверном проеме показалась голова Егора.
– Не ждали? – и на пороге возник он сам. На нем были черные джинсы и черный свитер с широким вырезом. Туся любила смотреть на его шею, на цепочку от крестика, которая была видна, на тонкую голубую жилку. Она понимала, что этому чувству нужно положить конец, но ничего не могла с собой поделать.
«Он плохой человек», – говорила она сама себе и тут же находила ему множество оправданий. «Он не любит меня», – повторяла она и тут же доказывала себе обратное.
– Тоже мне, Джульетта, – с улыбкой сказал он Тусе. – Недолго ты по мне горевала. Быстро нашла замену.
Туся хотела что-то ответить, но передумала. «Нельзя расстраиваться перед спектаклем, как заговор твердила она себе. – Не буду его слушать».
– Но теперь я вернулся, – самодовольно сказал Егор и поправил челку. – Вы что, не рады? – Очень даже рады, – сказала Алена Истерина, которая внезапно появилась на пороге.