Игра со смертью
Шрифт:
Юля, – продолжала размышлять Туся. у Юли характер покрепче, она часто заступается за Марину. Юля всегда знает, что ответить. Как говорится, за словом в карман не лезет. Она очень обаятельная и остроумная, даже самая незатейливая история в ее пересказе становится смешной. Но внешность… Юля похожа на Белоснежку: у нее молочная кожа и голубые глаза, белокурые волосы до плеч. Разве такой должна быть Джульетта?
А вот Света Красовская может стать серьезной соперницей. Она шатенка и волосы укладывает в аккуратное каре. У нее острые, мелкие; но правильные черты лица, к тому же она очень высокая, как модель. Правда, в школе за ней почему-то никто не ухаживает, хотя это очень странно, она такая эффектная. Может быть, это и отпугивает? Может быть, из-за своей красоты она кажется холодной и неприступной?»
Перебирая в голове достоинства Светы, Туся опечалилась.
«Наверняка она сыграет мою роль. Хотя это неправильно. Потому что… – Туся не сразу нашла, чем опровергнуть кандидатуру Светы. Потому что в ней нет страсти, ходит, как вяленая вобла, говорит медленно себе под нос. Нет, – решила для себя Туся. – Может быть, Света и хороша, но не для этой роли».
От такого самовнушения Туся немного успокоилась. Она убедила себя, что Джульетта – это ее, и только ее роль. Осталось только убедить в этом всех остальных.
Ее раздумья прервала Лиза которая ткнула Тусю в бок и прошептала:
– Если хочешь принять участие в конкурсе на роль Джульетты, ты должна выучить любой монолог, – и она протянула Тусе книгу, где карандашом были отмечены разные отрывки. – Расскажешь – и роль у тебя в кармане. Только нужно как следует порепетировать.
– А кто будет оценивать конкурс? – встревоженно спросила Туся.
– Кахобер и все остальные наши, кто придет.
– Я боюсь, – призналась Туся.
– Волков бояться – в лес не ходить, – повторила Лиза любимую поговорку папы. – Нельзя стать актрисой, если сидеть запершись в ванной в полной темноте. Актер, который боится публики, все равно что врач, который боится своих пациентов.
– Ну, ладно, – как бы нехотя согласилась Туся, хотя ее руки дрожали от нетерпения. – А какой отрывок мне выбрать?
– Это уж ты сама решай, – ответила Лиза. Туся взяла в руки книгу, пролистала ее, и тут же ее взгляд упал на монолог, который Джульетта произносит перед тем, как принять снотворное. Туся, как завороженная, не могла оторвать глаз от первых слов:
Все прощайте.
Бог весть, когда мы встретимся опять…
Меня пронизывает легкий холод
И ужас останавливает кровь.
«Как это точно, – с горечью подумала Туся, со мной все было именно так. Я же чувствовала, что эта трагедия написана прямо для меня!» Следующий урок химии подруги решили прогулять. Они отыскали пустой класс и стали делиться планами.
– Я нашла то, что мне нужно, – торжественно сказала Туся и показала Лизе свою находку. Та сцена, где Джульетта принимает снотворное. – Замечательно! – одобрила Лиза. Все обрыдаются.
– И главное, я могу это сыграть как никто другой, – сказала Туся.
– Знаешь, у Ленки есть одно платье – просто чудо! – как раз для Джульетты. Она сама сшила на Новый год. А Ленка потолстела, так что ей это платье никак не лезет. А тебе было бы как раз. Ты у нее попроси, думаю – не откажет.
– А какое оно?
– Дли-инное, – с удовольствием произнесла Лиза. – Рукава – фонариком, как в те времена. И такое пышное! Бирюзового цвета, тебе очень пойдет.
– Надо придумать прическу, – спохватилась Туся. – Такое платье требует особенной укладки.
– Об этом не беспокойся, – авторитетным тоном заявила Лиза. В ней проснулся талант стилиста и парикмахера. – Волосы взобьем наверх, вот так, а по бокам пустим несколько вольно ниспадающих локонов. Здорово?
– Здорово, – согласилась Туся. – Только вот подхожу ли я ко всей этой красоте?
– Еще как подходишь! Ну давай; читай монолог вслух, а я буду плакать, – сказала Лиза и взобралась на парту.
У Туси была очень хорошая память. Стоило ей раза три прочитать монолог, как она могла его рассказать, не заглядывая в книгу. Туся произносила слова, обводя пустой класс отсутствующим взглядом, и перед ней проплывали воспоминания о недавнем прошлом: вот она ходит по аптекам в поисках снотворного, вот она глотает пригоршню таблеток, а вот, лежа на кровати, ждет наступления черного, вечного сна. Туся читала монолог, а у Лизы мороз пробегал по коже. В какой-то момент она даже забыла, что перед ней стоит ее лучшая подруга, Туся, которую она знает сто лет. Ей показалось, что она в театре, наблюдает за шекспировскими страстями. Или нет, как будто она в Вероне, наблюдает за самой жизнью.
– Ну как? – спросила Туся, остановившись посередине. – Убеждает?
Лиза только молча закивала головой. Сказать она не могла ничего, все слова комом встали у нее в горле.
– Я буду пробоваться на эту роль! – возбужденно заговорила Туся. – У нас все получится, теперь я знаю это наверняка!
– Угу, – кивнула Лиза. – У тебя даже сейчас очень хорошо выходит. А если ты сделаешь прическу и наденешь Ленкино платье, все просто с ума сойдут!
И подруги продолжали обсуждать подробности конкурса, который должен был состояться через три дня. Времени оставалось не так уж много, ведь надо было продумать каждую деталь.
«В таком маленьком выступлении любая мелочь становится значительной», – говорила Туся.
Света Красовская разделяла ее точку зрения.
Она стояла под дверью класса, в котором подруги обсуждали свои планы, и жадно ловила каждое их слово.
Света пришла к ним в класс совсем недавно.
Ее папа был военным, и раньше они жили в далеком провинциальном городке. Сначала Света очень боялась идти в новый класс. Ей казалось, что и одета она не так, и держаться правильно не умеет. Хотя в городе Котово она, как дочь генерала, была и одета лучше других, и служила примером для подражания. Соседские девчонки прилипали к стеклам, когда она выходила во двор: всем было интересно – какой на ней плащ или платье. На любой фотографии она всегда была в центре. Привыкнув к такому отношению, Света, конечно же, побаивалась, что в новой школе все может сложиться иначе.
Так и произошло. В классе все отнеслись к ее появлению прохладно. У всех были свои компании, и никто не стремился с ней подружиться.
И тогда Света решила быть гордой. Если кто-то из одноклассников задавал ей вопрос, то она пренебрежительно отвечала сквозь зубы, и выражение ее лица как будто говорило: «Неужели не ясно?» Она боялась, что если покажет одноклассникам, что хочет с ними дружить, они будут над ней смеяться, а этого Света боялась больше всего.
На уроках она сидела одна. От нее веяло таким холодом, что никто не хотел к ней подсаживаться.