Игра теней
Шрифт:
— Уровень «Фишер» вызывает уровень «Гриффитс».
— Гриффитс слушает Фишера.
— Плохие новости.
— Слушаю.
— Под угрозой рассекречивания операция «Акция» и, возможно, «Янус».
— Что?! — Чувствовалось, что человек на том конце провода переводит дыхание. — Аргументирование, пожалуйста.
— Только что получены данные о возможности серьезной утечки в подразделении адмирала Макбейна…
— Кто?
— Его секретарша, Хэлен Джонсон. Выяснилось, что она на самом деле — Елена Подгорская.
— Подгорская?..
— Да. Дочь покойного Владимира Подгорского, шефа особого отдела ЦК.
— Что планируете предпринять?
— Было бы крайне интересно взять ее в разработку.
— Нет времени. Рассекречивание «Акции» и в особенности «Януса» грозит нам непредсказуемыми последствиями.
— Я это понимаю…
— Где сейчас Хэлен Подгорская?
— На базе разведки ВМС в Техасе. Под домашним арестом.
— Проведите вариант «эскейп».
— Есть. Как скоро?
— Немедленно.
— Есть.
— Кто еще, кроме вас, информирован об этом деле?
— Сотрудник отдела внутренней безопасности нашей «конторы».
— Тот же вариант.
— Есть.
— Материалы?
— Мною отдан приказ об их изъятии из Компьютера и блокировке файлов.
— Исполнять будет сотрудник «фирмы»?
— Нет. Это мой сотрудник.
— Копии?
— Только одна. У меня в сейфе.
— Все материалы запрещаю для копирования.
— Есть.
— Передадите их человеку, назвавшему пароль.
— Есть.
— Спасибо, Фишер. Мы ценим ваш профессионализм и оперативность.
— Благодарю, Гриффитс.
— Действуйте.
— Есть.
Директор положил трубку, вытер платком пот со лба. Вынул из «дипломата» ноутбук, вставил дискету, занесенные в оперативную память. Приказ приказом, а поберечься стоит… В их работе пословица имеет обратный смысл: «Больше знаешь — крепче спишь».
У капитана Лоурела с утра болела голова. Мигрени мучили его с детства; никакие врачи и никакие средства не помогали. Приступы возникали совершенно спонтанно иногда голова просто раскалывалась, так продолжалось несколько дней, а потом все прекращалось так же внезапно, как и начиналось. И еще — капитан Лоурел заметил любопытный факт: головные боли у него начинались перед крупными неприятностями.
Боль словно предупреждала его: необходимо что-то сделать или, наоборот, ничего не делать…
Впервые странная болезнь проявилась, когда Скотту Лоурелу исполнилось двенадцать. Он был командиром скаутов в родном Гринтауне; на выходные один из родителей обещал покатать ребят на самолете.
Голова начала болеть уже в понедельник. К уик-энду Скотти был настолько вымотан, что в любом другом случае остался бы дома. Но желание полетать над городком и даже подержаться за штурвал было сильнее. К тому же Лоурел тренировал волю. Он как раз тогда прочитал про спартанского мальчика, который бежал кросс с занозой в ноге, победил — и только потом стал вытаскивать занозу.
Для себя он решил: нестерпимая головная боль — это его «заноза в ноге», и он должен во что бы то ни стало перебороть ее.
На аэродроме ему стало совсем плохо.
Самолет был маленький, четырехместный. Он брал ребят группами по три человека; возвращались они с летного поля с сияющими глазами…
Скотт записался в последнюю группу. Он надеялся, что сумеет справиться с болью и с подступающей волнами тошнотой. И сидел тихо в тени летного домика, обхватив голову руками и кусая губы.
Особенно его донимал рыжий Бен. Он скакал вокруг орал беспричинно, толкал бедного Скотта и мешал ему сосредоточиться на своей боли, чтобы суметь загнать ее внутрь…
Когда пришло время полета последней группы, боль стала не просто нестерпимой — у Лоурела дико закружилась голова и его вырвало. Пилот его не взял. Рыжий Бен издевался, называл его сопливой девчонкой и напросился лететь вместо Скотта во второй раз — все равно одно место свободно. Его веснушчатое лицо почему-то напомнило Лоурелу мордочку крысы — столько в нем было торжествующего злорадства…
Когда легкий, словно игрушечный самолетик оторвался от земли, Скотти заплакал. И вовсе не от боли — от обиды, что мир так несправедлив!..
Самолет разбился при посадке. Внезапно выпорхнувшие птицы ударили о стекло, аэроплан потерял управление и неловко, боком, врезался в землю. Бензобак взорвался через три минуты после того, как подоспела аэродромная команда и сумела вытащить людей из-под обломков. Пилот повредил позвоночник, двое ребят отделались ушибами… Рыжий Бен, сидевший на месте Скотти, расшибся насмерть.
Начавшаяся суматоха и волнение захватили и Лоурела. Несмотря на окрики взрослых, он, как и другие пацаны, пытался что-то делать, чем-то помочь…
Лишь через полчаса он заметил, что голова у него совершенно не болит.
Совсем…
Много лет спустя Лоурел наткнулся в каком-то околонаучном журнале на любопытную статью. В ней говорилось о том, что у человека, помимо известных органов чувств, есть еще и система самосохранения, работающая, как было сказано, «на дальних подступах охраны организма». К примеру, если в крыле самолета идет медленный и незаметный ни одному прибору процесс деформации, организм неведомым способом улавливает особые токи, свойственные этому процессу… Сознательно человек об этом не догадывается… Но если он, к примеру, взял билет на самолет, который должен разбиться, то, когда система работает нормально, он или на самолет опоздает, или, заболеет, скажем, поносом, или за неделю до намеченного полета засадит под ноготь ноги занозу, да еще так, что ко дню вылета просто не способен будет передвигаться…
Капитан вспомнил свои головные боли, обстоятельства при которых они возникали, — и перестал обращаться к врачам…
…Боль с затылка переместилась ближе ко лбу, заломило виски… Когда в комнату вбежал морской пехотинец с сообщением от сержанта Мэрлина Грега о побеге Хэлен Джонсон, капитан Лоурел был готов к неприятностям. Крупным. Вполне.
— Гриффитс вызывает Шейха.
— Шейх слушает Гриффитса.
— Как проходит подготовка второго этапа Акции?